— Здесь говорится о девушке. Значит, речь идет о похищении? — уточнил Даймонд и, стараясь не встречаться взглядом с Джули, поинтересовался: — Нам известно, кого преступник имеет в виду?
— Это моя дочь Саманта, — дрожащим от волнения голосом ответил Тотт.
— Ясно.
— Именно поэтому мы все принимаем эту историю так близко к сердцу, — добавил Уигфулл.
— В любом случае вы должны принимать это близко к сердцу, — едко заметил Даймонд. — Не так ли, Джон?
По лицу Уигфулла пробежала тень смущения.
— Она занимается музыкой. Учится в школе Менухина, — произнес Тотт.
— Очень привлекательная молодая женщина, — сказал Уигфулл.
— Разве это имеет какое‑нибудь значение? — спросил Питер, взглянув на Джули.
— Да, имеет, — кивнул Тотт. — Все в один голос твердят, что она просто чудо, и если мои слова звучат как отцовское бахвальство — что ж, пусть так. Примерно пять недель назад «Дейли экспресс» напечатала репортаж о талантливых музыкантах, вынужденных из‑за спада в экономике играть на улице, развлекая прохожих. В репортаже была помещена фотография Саманты, играющей на скрипке во дворе аббатства, в бювете, где пьют минеральную воду. Очевидно, фоторедактора привлекла ее внешность. К сожалению, в тексте статьи было сказано, что это дочь заместителя начальника полиции. Мы полагаем, что в тюрьме Маунтджою попался на глаза номер газеты.
— Сколько времени прошло после ее похищения?
— Она пропала в субботу вечером, — ответил Уигфулл. — Имеется в виду официально зафиксированное время исчезновения.
Тотт кашлянул и добавил:
— Понимаете, Саманта, в общем‑то, сама себе хозяйка. Поэтому мы подняли тревогу только после получения послания.
— В нем не упоминается ее имя.
— Новых заявлений о пропаже девушек не поступало, — объяснил Уигфулл. — А послание составлено таким образом, что сразу становится ясно — отправивший его уверен, что мы знаем, о ком идет речь.
— Сколько лет вашей дочери, мистер Тотт?
— Двадцать два года.
— Способна ли она выдержать подобное испытание?
— Она очень сильная. — Губы Тотта задрожали. — Но всему есть предел.
Даймонд положил ладони на край стола и откинулся на спинку стула. Затем снова взял в руки листок и сделал вид, будто еще раз внимательно читает текст.
— И все‑таки, почему вы решили, что делом должен заняться я? — поинтересовался он после долгой паузы.
— Ведь из‑за вас Маунтджой оказался в тюрьме, — ответил Уигфулл. — Он отбывал срок в Олбани. Так что ему скорее всего неизвестно, что вы уволились два года назад.
