— Говорит комендант аэродрома! — послышался встревоженный голос. — Тут у немцев драка, прямо около их самолетов.
— Которые с Риббентропом прилетели?
— Они!
— Сейчас буду!
Ясный схватился за телефон. Поднял оперативников и водителя, вызвал представителя МИДа. И бросился в бой.
Предыстория была такова. 23 августа 1939 года в Москве руководители внешнеполитических ведомств СССР и Германии подписали договор о ненападении — знаменитый пакт Молотова — Риббентропа. Заслуженно считая это своей огромной победой, Молотов был счастлив и на радостях подарил немецкой делегации целую машину презентов — в основном стеклянные банки с черной икрой.
До центрального аэродрома имени Фрунзе на Ходынском поле Ясный успел добраться, когда драка около немецких транспортных «Юнкерсов» была в самом разгаре. Били немцы друг друга жестоко.
Делегация Риббентропа прилетела на трех самолетах. Один был с охраной из военных. Эта самая охрана и передралась на почве дележки сувениров. Сверкнули ножи. Дело шло к смертоубийству.
— Разойтись! — закричал Ясный без какого-либо видимого эффекта.
Тогда оперативники и бойцы охраны аэродрома, рискуя собой, врубились в свалку, матюгая немцев и стараясь не поскользнуться на черной икре из разбитых банок. Растащили драчунов. Успокоили. А на следующий день проводили всю делегацию домой.
Подписание пакта стало знаковым. Моментально изменилась тональность в советской прессе — перестали костерить немцев на все лады и обличать фашизм. Теперь германец как бы и не союзник, но уже и не враг. Очень быстро это сказалось на поведении сотрудников посольства, которые, зная, что им простится все, обнаглели до невероятности. Теперь они плевали на все правила пребывания диппредставителей. Напористо и нагло вели разведывательную деятельность. Организовывали массовые вербовочные мероприятия среди советских граждан. Доходило до того, что устраивали слежку за своими противниками — сотрудниками НКВД.
После назначения Ясного на должность начальника отделения в его жизни произошли перемены. Теперь ему полагалась машина «М‑1» с шофером, но чаще он сам был за рулем. Он получил трехкомнатную квартиру в Большом Комсомольском переулке рядом с площадью Дзержинского, служебную дачу в Химках. У него в подчинении было два десятка опытных оперативников и немереное количество негласных сотрудников. На плечи грузом легли тяжелые обязанности. Он теперь отвечал за всю контрразведывательную работу с посольствами Германии, Словакии и Венгрии.
