Аристид делает шаг назад, к подошедшей Виржини, и пожимает плечами, показывая, что ничего не понимает. Эрик продолжает разворачиваться. Машина задевает Аристида, и тот со всей силы бьет ладонью по крыше. Эрик резко тормозит, мрачно смотрит на него и спрашивает глухим голосом:
– Будешь со мной в игры играть? Ты что, теперь крутого изображаешь?
Он говорит строго, но спокойно, как и положено начальнику, которым он все это время оставался и которому не нужно повышать голос, чтобы подчиненные его слушались.
– Хороший песик, молодец. Принесла хозяину палку, – с кривой улыбкой бросает Аристид.
Эрик изо всех сил вцепляется в руль.
– Садись. Хватит петушиться. Надо закончить работу.
Он говорит еще тише, чем прежде.
– У тебя яйца есть вообще? – продолжает Аристид.
– Уж точно не чета твоим. Садись.
Эрик пристально смотрит на кусты перед капотом машины. Он знает, что этого разговора вообще не должно быть. Поведение Аристида показывает, насколько сильно он ошибся, как далеко позволил зайти своим коллегам.
– Хочешь, я тебе прикажу, как твой начальник? – внезапно спрашивает он. – Хочешь раз в жизни понять, что значит получить прямой приказ? По-настоящему, а? Глаза в глаза?
– А если я его не выполню, что ты сделаешь? Полицию вызовешь?
– Садись!
Поняв, что Аристид не уступит, Эрик выходит из машины и встает перед ним.
– Хватит! – кричит Виржини. – Прекратите! Какие же вы козлы! Аристид, садись в машину. Я сажусь. Все садятся. Гребаные идиоты! Едем! Едем! Поехали!
Эта сучка с самого начала тут всем рулит, вдруг понимает Эрик.
Они с Аристидом еще секунду смотрят друг на друга, затем расходятся. Аристид, не торопясь, обходит машину, садится вперед, на пассажирское сиденье. Виржини забирается назад, хлопает дверцей.
Эрик включает первую передачу, мчится вперед, слишком сильно газуя на ухабистой лесной дороге.
Машина вылетает из леса, скользит на щебенке, выворачивает на проспект Рауля Дюфи.
– Дегенераты херовы! – шипит Эрик, со всей силы ударяя кулаком по рулю. – Мы, блядь, не сестры милосердия! Мы полицейские! ПОЛИЦЕЙСКИЕ!
24
Машина мчится вперед. В салоне мертвая, кошмарная тишина, прерываемая лишь щелканьем поворотников.
Проспект Рауля Дюфи упирается в бульвар Андре Ситроена, который выводит их обратно к автостраде. Они, как могли, растягивали путь к цели, но у них ничего не вышло. Они вылетают на трассу A1: Париж – Шарль-де-Голль притягивает их к себе, словно дьявольский магнит. Из темноты выныривают дорожные знаки, впереди уже видны очертания аэропортовских строений и паразитирующих гостиниц. Главная артерия, питающая аэропорт, подхватила машину и неостановимо несет ее вперед, к трем тысячам гектаров его угодий.
