— Деньги — корень всех зол, — продолжала она. — Судья это каждый день повторял. Он говорил, что лучше бы их совсем не было. Что вы, черномазые, оттого так и обнаглели, что в обращении ходит слишком много денег.
Старик негр хорошо помнил судью.
— Судья, он говорил, что мечтает дожить до того дня, когда у него не будет больше денег нанимать черномазых, — сказал он. — Когда, говорит, такой день настанет, мир опять перевернется с головы на ноги, вот что он говорил.
Миссис Макинтайр наклонилась вперед, подбоченившись и вытянув шею.
— Ну так вот, у нас этот день, можно сказать, почти что настал. Я вам давно говорю — глядите в оба. Я больше со всякими бездельниками возиться не стану. У меня теперь есть человек, которому нужно работать!
Старик знал, когда ответить, а когда и промолчать. Немного выждав, он сказал:
— Видали мы, как они приходят и уходят.
— Впрочем, Шортли еще далеко не худшие, — сказала она. — Я отлично помню этих Герринов.
— Это те, что были перед Коллинзами.
— Нет, перед Рингфилдами.
— Ох уж эти Рингфилды! — вздохнул старик.
— Вся эта публика попросту не хочет работать, — сказала миссис Макинтайр.
— Видали мы, как они приходят и уходят, — повторил он, словно рефрен, — но такого, как этот, — тут он нагнулся, чтоб заглянуть ей в лицо, — такого, как этот, у нас еще отродясь не бывало.
Кожа у старого негра была цвета корицы, а глаза до того потускнели от старости, что казалось, будто они завешаны паутиной.
Миссис Макинтайр пристально на него посмотрела и не отводила глаз до тех пор, пока он снова не нагнулся и не выгреб из-под тачки кучу стружек.
— Поляк уже вычистил коровник за то время, что мистер Шортли только еще раздумывал да собирался, — с расстановкой проговорила она.
— На то он и есть из Полячии, — проворчал старик.
— Не из Полячии, а из Польши.
— В Полячии не то, что у нас, у них там все по-другому, — сказал он и принялся бормотать что-то невнятное.
— Что ты там болтаешь? Если хочешь что-нибудь про него сказать, говори громко.
Неестественно согнув колени, старик отскребал снизу дно кормушки.
— Если ты видишь, что он делает что-нибудь дурное, ты должен сразу же мне сказать.
— Не то чтоб дурное, а так… другие так не делают, — пробормотал старик.
— Ничего ты про него не знаешь, — отрезала миссис Макинтайр. — Он здесь, здесь и останется.
— Такого, как он, у нас еще отродясь не бывало, — сказал старик и вежливо усмехнулся.
— Времена меняются. Знаешь, что сейчас делается с земным шаром? Он просто пухнет. На нем развелось столько народу, что выжить могут только самые ловкие, бережливые и энергичные, — сказала она, отстукивая по ладони в такт словам «ловкие, бережливые и энергичные».
