Мотоцикл звонко чихнул и помчался к общежитию медеплавильного комбината. Я сидела в люльке, прижимала укутанного ребенка. Мотоциклист, которого, кажется, звали Гера, иногда смотрел на меня и кривился в улыбке. Сверху о чем-то зло кричала Ирка, но ветер комкал и отбрасывал ее слова.
Около общежития я заметила машину мужа. Пустая кабина, закрытый кузов — никакой мебели. Сердце сжалось от боли и отчаяния. Коля меня обманывает!
До свадьбы я жила в этом общежитии в одной комнате вместе с Леной Бариновой, которую знала и любила с самого детства. Когда я переехала к мужу, Лена попросила меня не выписываться, чтобы в комнату никого не подселили. Она заявила с укором, что у меня теперь всё хорошо, а ей надо устраивать личную жизнь. Я пошла навстречу подруге, тем более что и свекровь косо смотрела на безродную невестку, подозревая в покушении на квадратные метры отдельной квартиры.
Так ли чисты были помыслы Лены? И не устраивает ли она личную жизнь за счет счастья подруги? Сомнения мучили и подстегивали.
Я вбегаю в общежитие. Слезы, которые сдувались во время поездки, теперь соленым потоком застилают глаза. Навстречу, всплеснув руки, поднимается пожилая кастелянша Марь-Андревна. Она добрая, ей можно доверить ребенка. Марь-Андревна пытается остановить меня, но у нее не получается. Я должна знать правду, иначе меня разорвут подозрения.
Я спешу на третий этаж. А вот и наша 314-я комната. Дома у меня есть ключ. Раз осталась прописанной, так и ключ сохранила. А сейчас, если потребуется, я сломаю дверь. Но дверь не заперта. Рука ложится на ручку, дверь открывается…
Сердце сжимается и замирает в хрупком равновесии между надеждой и отчаянием. Мой Коля не может быть здесь! Он любит меня! Но на полу, прямо под ногами, валяется его куртка. Откуда? Почему? Я вспоминаю, как после свадьбы муж не мог сдерживать страсть и раздевался прямо на ходу.
Боль нарастает. Я слышу стоны, которые кромсают меня на кусочки.
В комнате полутьма. Плотные шторы задернуты. Голая Ленка активно скачет на мужике, скрипит расшатанная кровать, сильные руки сжимают ее тяжелую грудь. Я не вижу лица Николая, но именно так он предпочитает поддерживать мое равновесие, когда я сверху. Слезы текут сильнее, я хочу крикнуть, но немею от горя. Меня не замечают. Парочка на кровати переворачивается, и вот уже мужская спина и крепкие ягодицы колышутся меж призывно расставленных женских бедер. Я узнаю эту спину. Широкие плечи любимого трудно перепутать.
