– А что я должен был сделать? Сказать, что в Штабе его съедят чудовища, или что?
– Это опасно.
Собеседник усмехнулся и облокотился локтями о стол.
– Поверьте мне, – проговорил он, – я знаю. Всё опасно. В этой нашей борьбе уже давно нет ничего неопасного, а потому это событие блекнет на фоне всех остальных.
Он был прав, и Уэсли прекрасно это понимала. Она сложила пальцы рук, щёлкнула языком в раздумьях.
– Потеряем Энсела – потеряем всё, что связано с компьютерами, – сказала она.
– Его мы не потеряем. Он никогда не даст себя потерять.
– Очень на это надеюсь.
Надеялись они много на что. На удачу, на случай, на судьбу, а они все то подводили, то не подводили, это зависело от ситуации. Ничто не постоянно – не постоянны и воли удачи, случая, судьбы. Они порой ведут себя как живые люди, и у них тоже есть свои прихоти. И иногда, вернее, очень часто, эти прихоти не совпадают с прихотями людскими.
Маркус повертелся на стуле, глядя в потолок. Сейчас он начинал понимать, что действительно поступил глупо. Хатбера необходимо было задержать любым способом! Никто не знал, что ждало его в Штабе. Конечно, он сказал, что вероятность того, что Кастор Бэнкс предал своих ради них, мятежников, есть. Но ведь есть и вероятность того, что он обманул и Сандру, и всех них впридачу, и она, как казалось Маркусу, даже выше, чем та, более положительная. Но чего он никак не мог понять, так это зачем Сандре так нужно спасение этого Сотрудника. Мысли об этом заполонили всё его сознание, и он никак не мог их выгнать. Тем более, мысли о Сандре казались ему такими родными, а родственников ведь из дому не выгоняют, а если и выгоняют, то в очень редких случаях.
– Можешь идти, – вяло сказала Джоанна, указав на дверь. Конечно, сейчас из её уст “можешь идти” звучало не иначе, как “проваливай без всяких разговоров”. Поэтому Маркус встал и вышел. Не поставив стул на место, не попрощавшись, ничего подобного не сделав. Потому что не до этого.
В дверях он столкнулся с Ричардом, у которого в руках была кружка с чаем. Миг – и кружка полетела на пол, словно уже в воздухе рассыпаясь на тысячи мелких осколков вперемешку с горячей темной жидкостью. На лице у Грина выразилось недоумение, потом негодование, потом какое-то детское разочарование – прямо как в калейдоскопе.
– Миллс, по сторонам хотя бы смотри, когда идёшь! – пробасил он, наклоняясь, чтобы хоть как-то замести следы кружкокрушения.
– Я смотрю лишь на то, что интересно! – раздражённо бросил в ответ Маркус и обошёл лужу, осколки и склонившегося над всем этим побоищем Ричарда. Тот посмотрел ему вслед, вздохнув.
