Несколько мгновений они пожирали друг друга глазами. Так, как пожирают друг друга главари разных армий, отрядов, банд. С ненавистью и желанием защитить и отстоять своё мнение.
Наконец Богомолов отошёл, театрально пригласив Алину к микрофону. Та поднялась на сцену, поправила пиджачок и прочистила горло.
– Уважаемые Сотрудники и гости филиала корпорации KPRS в Москве, – обратилась она к залу. – Сегодня нам с вами предстоит избрать новую главу. Я прошу вас отнестись к этому важному делу с пониманием и участием. Возможно, именно ваш голос сделает решительный шаг в этой борьбе. Безусловно, у нас есть кандидаты на эту столь престижную роль, однако сначала я хотела бы отметить, что сегодня у нас есть гости. И не представить этих гостей действительно будет преступлением. Итак, сегодня с нами не только известная нам Джулия Лу Остборн, секретарь Президента корпорации, но и сама Президент – встречайте Аманду Коллендж!
Под бурные аплодисменты Аманду всё-таки вынудили выйти на сцену, чем она не очень-то и была довольно, однако показывать этого не собиралась, а потому вытянула губы в улыбке, которую вся эта толпа с лёгкостью восприняла как самую что ни на есть искреннюю.
– К сожалению, мы не можем предоставить слово Президенту, но можем предоставить его мисс Остборн. Джулия, мы будем признательны, если вы скажете пару слов по поводу происходящего.
Алина улыбнулась, приглашая Джу на своё место. Та поднялась на сцену, повернулась лицом к залу.
И тут зазвучала сирена.
***
Ради достижения целей человек готов пойти на любую глупость. А потом он будет говорить, что то, что он делал, глупостью совсем не является. В случае достижения цели, естественно.
Джоанна Уэсли, казалось, всю свою жизнь считала, что она говорит и делает только правильные вещи. Что истина в её руках, и ни в чьих более. По крайней мере, она считала так с момента становления преемником Филиппа Миллса. Это был важный этап в её жизни и не просто важный, но самый главный. Противостояние Хранителям стало не только увлечением, а целью и смыслом всей жизни. Иногда она думала: а зачем им вообще противостоять? Что они такого сделали?
Правда, мысли эти, возникавшие в очень редких случаях, тут же уходили, как только их место занимали воспоминания. До того режущие и пробирающие до мурашек, что лучше бы их не было вовсе.
– Я не понимаю, зачем ты позволил ему пойти! – воскликнула она, глядя на Маркуса. Тот сидел на стуле, сгибая и разгибая кулаки.
