Дело, за которое взялись смельчаки, оказалось настолько грудным и опасным, что у их товарищей мурашки забегали по коже. Они предпочли бы броситься на абордаж корабля, в три раза крупнее фрегата и полного врагов, нежели укрощать этих бронзовых монстров.
Сильный удар волны, вздыбившей корабль, снова привел в движение все четыре пушки.
Видя, что они понеслись назад, Пьер и его товарищи бросились к ближайшей пушке и, сунув багры в колеса, тут же отскочили в сторону, чтобы не оказаться смятыми. Сделав полоборота, пушка сломала деревянные багры, как спички, и затем снова устремилась к левому борту, когда корабль изменил положение. Чуть не задев Кармо, она с такой силой врезалась в другую пушку, что сорвала ее с канатов, на которые та была привязана.
Почти в тот же миг сорвалась с привязи еще одна пушка.
Пьер, Кармо и Ван Штиллер едва успели отскочить в безопасное место, где столпились их товарищи. Шесть пушек с головокружительной быстротой пронеслись мимо и снесли носовую переборку и нижнюю часть трапа. Затем с новой силой двинулись назад и, налетев на другие пушки, сорвали еще три.
— Мы пропали!.. — воскликнул Пьер Пикардец. — Через десять минут все двадцать вырвутся на свободу и разнесут фрегат.
Пытаться остановить их теперь было бы безумием. Понадобились бы гранаты, чтобы подорвать пушки, но, к несчастью, они находились в пороховом складе, где уже плескалась вода.
— Неужели ничего нельзя сделать? — рвал на себе волосы Кармо.
— Надо готовиться к тому, что фрегат пойдет ко дну, — ответил Пьер. — Ему настал конец.
— Морган, — сказал Пьер Пикардец, подходя к капитану. — Все кончено.
Хмурые и обескураженные, они вместе поднялись на палубу.
— Значит, пиши пропало?
— Да, пушек не остановить, а борта начинают сдавать.
— Проклятье!.. — воскликнул Морган сжимая кулаки.
Он пристально взглянул на испанских пленников, жавшихся к борту.
— Это они! — сказал он угрожающе.
— Повесить бы всех, — предложил Пьер Пикардец.
— Да, да, повесить!.. — крикнули семь или восемь моряков, слышавших предложение флибустьера.
— Смерть предателям!
Морган собирался уже отдать суровый приказ, как вдруг сзади послышался мягкий, но в то же время уверенный голос:
— Вы не отдадите такого приказа, капитан Морган. Флибустьеры, сражавшиеся с моим отцом, не должны быть палачами.
Раздвинув моряков, толпившихся возле обоих командиров и тянувшихся уже к веревкам, Иоланда подошла поближе.
— Это вы, сеньора? — с трепетом промолвил Морган.
