— Да тут полно народу, — вполголоса проговорил тот, что пониже. — Может, тут и найдется нужный нам человек.
— Не торопись, Кармо.
— Не бойся, гамбуржец.
— Хм!.. А зрелище что надо! Бой петухов! Давненько не видывал ничего подобного.
— Надо бы к кому-нибудь подкатиться, но только не к офицеру.
— Хватит нам и горожан, Ван Штиллер, — сказал Кармо. — Капитану все равно, лишь бы он был маракайбец.
— Глянь-ка на того брюхатого: ни дать ни взять — богатый плантатор или сахарозаводчик.
— Думаешь, он что-то знает?
— Крупные плантаторы и торговцы вхожи к губернатору. К тому же, кто здесь не помнит Черного корсара? Мы тут такое вытворяли с этим отважным сеньором.
— Проклятые войны! — воскликнул Кармо. — Не вернись он к себе в Пьемонт, останься здесь, до сих пор, наверное, был бы жив.
— Молчи, Кармо, — буркнул гамбуржец. — И без тебя тошно.
— Не верится, что он погиб. А вдруг капитану Моргану втерли очки?
— Да нет, он узнал от земляка Черного корсара. Тот сам присутствовал при его гибели.
— А где его уложили?
— В Альпах: он геройски бился с французами, которые угрожали Пьемонту. Говорят даже, сам ринулся в объятия смерти.
— Как? Раньше ты мне этого не говорил, Кармо.
— Я сам только вчера узнал от Моргана.
— Что же толкнуло его на этот безумный шаг?
— Горестное известие о смерти жены, герцогини Ван Гульд, только что подарившей ему дочь.
— Бедный наш предводитель! Добрая, смелая душа… Будут на свете еще флибустьеры, но таких, как он, не сыщешь.
Но тут оба вскочили от дикого рева: люди, толпившиеся вокруг стола, пришли в настоящий раж. Одни ликовали, другие кляли все на свете, все размахивали руками, топали ногами, не находя себе места от возбуждения. Опорожнив единым духом стаканы, Кармо и гамбуржец подошли к зрителям, стараясь держаться поближе к толстому плантатору или сахарозаводчику, оказавшемуся тем самым доном Рафаэлем, который хотел поставить на Плату.
Оба петуха, после ряда обманных движений и наскоков друг на друга, ринулись в яростную атаку, и Замбо, получив удар шпорой по голове, остался почти без своего великолепного гребня и одного глаза.
— Чудесный удар пробормотал Кармо, который, казалось, понимал толк в этом" деле?
Кареадор тут же подхватил пострадавшего, смочил ему раны крепкой настойкой, чтобы хоть на миг остановить ему кровь.
Возгордившийся от победы Вальенте кукарекал во все горло, распускал хвост и хлопал своими роскошными крыльями.
Бой, однако, только начинался, ибо Замбо нельзя было считать побежденным. Несмотря на вытекший глаз, он еще долго мог оспаривать победу и даже вырвать ее у противника. Ясно было, однако, что преимущество на стороне Вальенте, показавшего уже, на что он способен. Даже дон Рафаэль не устоял перед искушением.
