— Лимонным соком! И что это давало?
— То, что запись была невидимой. Написанное письмо казалось чистым листком. Никто, как вы понимаете, не мог прочитать изложенное, потому что для обычного глаза там вообще ничего не было написано.
— А для натренированного взгляда? — с иронией спросил Юстас.
— То же самое — чистый лист, — ответствовала Агарь. — Но потом подключался знающий ум, молодой человек. Лицо, которому было адресовано письмо, нагревало пустую страницу над огнем, и тогда сразу появлялись надписи, черные и четкие.
— Черт побери! — Юстас возбужденно вскочил. — И ты думаешь…
— Я думаю, ваш покойный дядя мог именно так и поступить, но я не уверена, — хладнокровно перебила Агарь. — Однако мы вскоре увидим.
Она перевернула страницу‑другую книги Данте.
— Невозможно нагреть книгу над огнем, — добавила она, — поскольку книга сама по себе ценна и мы не должны ее испортить; но у меня есть план.
С уверенной улыбкой Агарь вышла из комнаты и вернулась с плоским утюгом, который поставила на огонь. Пока он грелся, Юстас с восхищением глядел на сообразительную девушку. Она была не только умной, но и красивой; и его, как мужчину, последнее обстоятельство немало привлекало. Вскоре он начал думать, что эта странная и неожиданная дружба между ним и цыганской красавицей, управляющей ломбардом, может перерасти в более сильное и нежное чувство. Но тут он вздохнул: они оба были бедны, поэтому было бы невозможно…
— Мы начнем не с начала книги, а с конца, — объявила Агарь, снимая утюг с огня.
— Почему? — удивился Юстас, который не видел никаких причин для такого решения.
— Дело в том, что, когда я ищу какую‑то вещь, я всегда нахожу ее под грудой других предметов, — пояснила Агарь, водя раскаленным утюгом над книгой. — Мы начали с первой страницы этой книги и ничего не нашли, так начнем же с конца и, быть может, узнаем секрет пораньше. Это всего лишь моя причуда, но я хотела бы удовлетворить ее, поставив эксперимент.
Юстас кивнул и засмеялся, а Агарь положила лист оберточной бумаги на последнюю страницу Данте, чтобы не обжечь книгу. Через минуту она подняла утюг и бумагу, но на странице по‑прежнему не было знаков. Девушка, не унывая, покачала головой и повторила ту же операцию на второй с конца странице. На этот раз, стоило ей убрать коричневую бумагу, Юстас, следивший за ее действиями с большим интересом, вскрикнул от удивления и подался вперед. Агарь восторженно вторила его крику, потому что какая‑то отметка и дата появились на середине страницы. А именно:
