Никки смотрела ему в глаза, медля с ответом.
— Я не для того спускалась в подземный мир и возвращала тебя, чтобы эта вздорная девчонка тебя убила.
— Я спросил, поняла ли ты меня?
На мгновение Никки плотно сжала губы. Наконец, она скрестила руки на груди.
— Поняла.
— Хорошо. Спасибо.
— Ты вернулся в мир живых, чтобы позаботиться о важных делах, — напомнила Кэлен. — Саманта не из их числа.
— Я ничего не смогу поделать с Сулаканом, если Саманта убьет нас первой. Разве не так?
Кэлен выглядела не слишком довольной, но промолчала. Она понимала, что он прав. Вопрос с девушкой требовал немедленного решения и не похоже, что у них есть выбор.
Убедившись, что они будут ждать его там, где стоят, он прошел через проем.
Пробираясь сквозь густые заросли травы и тростника по сырому полю навстречу молодой колдунье, Ричард напоминал себе о необходимости держать свой гнев под контролем. Саманта пронзила ножом сердце Кэлен, а ничто в мире не могло так его разгневать, как причинение вреда Кэлен. Но он понимал, что нельзя сосредотачиваться лишь на этом, отбросив все остальное.
Праведный гнев может быть полезным инструментом, но для этого он должен быть рациональным. Гнев против зла. Гнев против несправедливости. Его можно использовать как оружие, но делать это нужно, руководствуясь мудростью, приходящей вместе со зрелостью. Важно принимать в расчет, что гнев может нанести урон не только злу, но и невинным. Ричард знал, что иногда способности развиваются быстрее, чем приходит понимание, когда не стоит ими злоупотреблять, как в случае с молодыми мужчинами, у которых мускулы появляются раньше мудрости, не позволяющей легко спровоцировать их на применение грубой силы.
Хотя Саманта была его другом и не раз помогала, хотя она использовала свой гнев во спасение его жизни и жизни многих хороших людей, ее темперамент не всегда позволял ей руководствоваться благоразумием. Иногда нрав брал верх. Когда он выходил из–под контроля, она была способна на все, могла причинить боль даже такому невинному человеку, как Кэлен.
Совершенно очевидно, что она пришла в ярость, увидев, как Ричард убил ее мать, но она не знала всех фактов. Она знала его и должна была понимать, что он не станет причинять кому–то вред, особенно ее матери, без веской на то причины. Он надеялся, что если выйдет и поговорит с ней, то сможет убедить ее внять доводам разума.
Продираясь через высокие камыши и островки голубой вербены и красноватого ваточника, он видел поджидавшую его впереди Саманту. Копна ее вьющихся черных волос была укрыта от непрерывного дождя капюшоном плаща. Из–под плаща виднелись ее тощие голые руки. Он подумал, что ей должно быть холодно вот так стоять в мокрую погоду. Но он знал, что ярость может согреть человека и заставить забыть о холоде. Она стояла, застыв как каменная, дожидаясь его и не сводя с него своих темных глаз, пока он шел сквозь сплетения травы, поникшей из–за осевшего на ней тумана.
