Кроме того, Молотову шёл уже седьмой десяток лет. Ещё больше — восьмой десяток — отсчитывал маршал К. Е. Ворошилов, занявший пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Был ещё секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущёв, но ему Президиум ЦК рекомендовал сосредоточиться “на работе в Центральном Комитете КПСС”. Сомнительно, что хитрого, но малообразованного Никиту Сергеевича Берия тоже принимал всерьёз в своих расчётах, однако, как потом оказалось, именно Хрущёв оказался организатором всех его будущих невезений. Впрочем, не только он. Дальнейшие события развивались так, что, в отличие от Лаврентия Павловича, ушедшего в мир иной с пулей во лбу в 54 года, все его соперники умерли своей смертью в почтенном возрасте: Хрущёв — в 77, Маленков — в 87, Ворошилов — в 88, Молотов — в 96, Каганович — в 98 лет.
Тогда Берия не знал, что 1953 год станет последним в его жизни, но, как свидетельствуют факты, руководствовался тем, что медлить нельзя. Уже на четвёртый день после похорон Сталина — 13 марта — он издал приказ по МВД о создании следственных групп для пересмотра дел арестованных врачей, а также бывших сотрудников МГБ СССР, работников Главного артиллерийского управления военного министерства, арестованных работников МГБ Грузинской ССР. Затем — 26 марта — о пересмотре дел по обвинению бывшего руководства ВВС и министерства авиационной промышленности СССР, жертвой которого в своё время стали маршалы авиации А. А. Новиков, С. А. Худяков и министр авиационной промышленности А. И. Шахурин, а 4 апреля последовал приказ “О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия”.
В те же дни одна за другой ушли специальные записки в Президиум ЦК КПСС: 26 марта — о проведении амнистии, 1 апреля — о реабилитации лиц, привлечённых по делу о врачах-вредителях, 2 апреля — о привлечении к уголовной ответственности виновных в убийстве в Минске С. М. Михоэлса и В. И. Голубова, 8 апреля — о неправильном ведении дела так называемой мингрельской националистической группы, 17 апреля — о реабилитации бывшего заместителя военного министра маршала артиллерии Н. Д. Яковлева, начальника Главного артиллерийского управления генерал-полковника артиллерии И. И. Волкотрубенко и заместителя министра вооружения И. А. Мирзаханова, 6 мая — о реабилитации застрелившегося в 1941 году наркома авиационной промышленности М. М. Кагановича, 13 мая — об упразднении паспортных ограничений и режимных местностей, 15 июня — об ограничении прав особого совещания при МВД СССР. Ещё 19 марта были сменены руководители МВД во всех союзных республиках и в большинстве регионов РСФСР. В Минске с должностью министра внутренних дел расстался русский М. И. Баскаков, его сменил уроженец Петриковского района Гомельской области М. Ф. Дечко. В Могилёве с поста областного управления внутренних дел сняли полковника Почтенного, поскольку он был русским. Как потом утверждал Патоличев, “Берия одним взмахом. без ведома ЦК Белоруссии снял с руководящих постов русских, украинцев. Готовилась такая замена до участкового милиционера включительно”. Поначалу, казалось, всё идёт нужным для Берии чередом. Президиум ЦК КПСС 10 апреля 1953 года даже принял постановление, одобряющее “проводимые тов. Берия Л. П. меры по вскрытию преступных действий, совершённых на протяжении ряда лет в бывшем Министерстве госбезопасности СССР, выражавшихся в фабриковании фальсифицированных дел на честных людей, а также мероприятия по исправлению последствий нарушений советских законов”.
