Погрузившись в невеселые мысли, не сразу услышала звук проворачиваемого в замочной скважине ключа. И выскочила она в коридор, когда Бранд уже распахнул дверь. Девушка не собиралась ходить вокруг да около — дракон любил прямоту, как и она сама, и собиралась с ходу поинтересоваться, что он сделал с Давидом.
Вопрос застыл на губах — вслед за Юргеном вошел целитель.
— С добрым утром, Аня.
— С добрым… — растерянно ответила на приветствие мужчин.
Неожиданное появление того, кого мысленно отправила к травматологу накладывать гипс, сбило с толку.
— Давид проверит, не осталось ли последствий после «Сна Мнемозины», — объяснил присутствие целителя Бранд, доставая из пакета забытую Аней вчера обувь.
Нежданный посетитель вдруг светло улыбнулся огневичке.
— Я помою руки и, если не возражаешь, сразу приступлю к осмотру.
Когда за ним закрылась дверь, Аня пытливо уставилась на экс-гонщика.
— Что? — Юрген насмешливо вскинул светлые брови.
— Ничего.
Смутившись, она поспешила уйти в комнату. Приводя диван, на котором ночью не спала, а вертелась с боку на бок, в порядок, лихорадочно думала, что за театр абсурда дает ей персональное представление?! Что вообще происходит?
Она ничего не понимала! Юрген не только не наказал целителя, а и позволил ему явиться сюда? И для чего? Чтобы убедиться, что наброшенное им же заклинание не причинило ей вреда! А главное, — прозревшая магичка даже застыла с подушкой в руках — Давид общался с ней, как будто ничего не случилось!
Юрген преспокойно гремел посудой на кухне, не обращая внимания на то, что гость уже вышел из ванной. Выходит, всецело ему доверял, несмотря на вчерашнее?
— Устраивайся удобно, придется посидеть несколько минут, не шевелясь. Я постараюсь управиться быстро, — деловито пообещал целитель.
Когда пациентка исполнила его просьбу, протянул руки, пахнущие мылом с ароматом лаванды, к ее голове, но касаться не стал.
Держа на коленях подушку, стихийница, замерев, недоверчиво рассматривала сосредоточенное лицо бывшего возлюбленного.
Безмятежное, спокойное и чуточку отрешенное… Ей не показалось. Этого негодяя вина за содеянное совсем не мучила! Словно вчера между ними ничего и не произошло!
Правая рука нестерпимо зачесалась, но не к знакомству, как утверждала народная примета, а от острого желания врезать по наглой морде бывшего любовника, еще несколько часов назад твердившего, что не может жить без нее, а сейчас отстраненного и словно бы чужого.
Чужого?.. От догадки, вспыхнувшей сверхновой в мозгу, ее бросило в жар, а ладонь перестала чесаться. Юрген стер Давиду память — неужели таковым было наказание?
