Когда они обогнули ржавую лужу, романтик увидел впереди полуматериальные очертания ограды абстровой обители. Его пробила потусторонняя дрожь. Он пожалел, что пошёл за одержимым новичком; в эти проклятые места не суются ни нищесвои, ни смотрилы, ни сам отец Гведоний.
Неизвестно, почему нищесвои и другие обитатели Отстойника так боялись абстров. Самое интересное, что никто никогда не говорил, чем же они так страшны или опасны. С точки зрения Фила даже плевачка гораздо опаснее чем абстры. Одно время он даже думал, что абстров не существует, мало ли баек рассказывают старики вечерами. Однако какое-то подсознательное чувство заставило его сейчас дрожать и бояться непонятно чего. Страх был похож на детскую боязнь темноты, когда объяснить не можешь, почему ты её боишься, а ужас всё равно разбирает.
5
До ворот обители оставалось ещё около сотни шагов. Герт, не спрашиваясь, сунул руку в широкую складку балахона романтика и выудил накопник. Одним махом он закачал в себя весь ум и всю решительность, не тронув, разумеется, бесполезную романтику.
- Эй, эй! А мне? - возмутился Фил, опешив от такой наглости и даже забыв о потустороннем страхе.
- Да верну я тебе твой ум, не трясись! - отмахнулся от него Герт, как от надоедливого мухокомара.
- А что ты собираешься делать, - поинтересовался Фил, который так до сих пор и не понял замысла новенького, - с такой кучей ума?
- Ты без ума всё равно не уяснишь, - отмахнулся Герт. - Потом расскажу, как вернусь. Мне ещё твой накопник понадобится.
И он бодро со всей приобретённой решимостью, размахивая накопником, направился к воротам. Романтик испугался, что он видит свой накопник последний раз. Хорошо бы догнать новичка и вернуть его назад, но подходить к воротам опасной абстрактной обители не хотелось.
- Я не пойду туда! - задрожал Фил, увидев манёвры новичка. - Уж лучше к смотрилам, чем к абстрам!
- Ладно, сиди здесь и наблюдай, - снисходительно разрешил Герт. - Свистнешь, если что.
Фил обрадовано скрылся за сухим кустом и стал наблюдать, готовый в любую минуту дать стрекача. Лепест с ним, с накопником, пропадёт так пропадёт. Лишь бы самому живым остаться. Романтику из кустов хорошо видно, как его напарник, стараясь не делать резких движений, подошёл к абстрактным воротам. Возле последних немедленно замаячили призраки: какие-то мутные фантомы неприятного вида. Вернее, не неприятного, а никакого вида. Просто никакого. Они были настолько никакими, что даже описать словами их затруднительно. Как любого глупого человека, Фила затрясло от столкновения с неизвестным и непонятным. Но, невероятными усилиями минимума воли, которая у него в норме, он заставил себя сидеть и наблюдать.
