Когда я потеряла веру? Нет, не три месяца назад. Гораздо раньше. Просто я не показываю этого на людях. Да и зачем? Ходить, рыдая и убиваясь, — не по мне. Хотя, признаюсь, я даю волю слезам. Редко, но бывает. Вчера на кладбище я сдержаться просто не могла. Слишком больно вновь и вновь вспоминать лицо Хейли, её руки, барабанящие по невидимому куполу, её испуганные глаза… Она хотела меня спасти и погибла. И этого я никогда не забуду.
Хейли сгорела в пожаре, который бы не разгорелся, не увидь она меня! И я виню себя каждый день, абсолютно каждый.
— Чарли, не исчезай! — услышала я у себя над ухом знакомый голос.
Я сидела на переднем сиденье автомобиля. Вёл его Томас, что не удивительно — машина ж всё-таки его. Лекса сидела сзади, наслаждаясь гордым одиночеством.
— Куда я исчезну? — недовольно отозвалась я. — Я же не приведение.
— Кто знает, может, превратишься однажды в призрак. Будешь пугать меня по ночам, — фыркнул Томас.
— Не дождёшься, Сайфер. Как-то не горю желанием увидеть твою пижамку с котятами.
— Я не сплю в пижаме с котятами! — рассержено воскликнул Томас.
— Тогда тем более.
Лекса прыснула со смеху. Хотя мне почему-то было не очень смешно. Вообще не понимала, какие тут могли быть шутки.
Наверное, я стала чересчур сентиментальной. Меня это жутко бесит. Наверное, это чересчур заметно.
Ну и пусть.
Наконец, мы подъехали к дому Хейли. Сердце невольно сжалось от прилива тёплых, но уже остывших воспоминаний. Здесь мы вместе играли, делали уроки, слушали музыку, смотрели фильмы, да и просто много говорили. Сейчас я поняла, что мне невыносимо находиться в этом месте, а ведь мы ещё и порог дома не переступили.
Томас вышел из машины, за ним выскочила Лекса. Я немного помедлила, словно надеялась остаться. Ну а что, тут уютно, есть кое-какие диски с музыкой…
Диски с музыкой. Нам же ещё надо придумать, что сказать родителям Хейли. Жаль, что времени уде не осталось.
— Чарли, пошевеливайся, — сказал Томас.
— Ты мне что, кукловод? — недовольно проворчала я и поплелась за ним.
— Ну, ты сегодня выглядишь, как сонная муха.
Скорее, как убитая горем дурочка.
— Ну, пожалуй, так и есть.
Он взбежал по ступенькам крыльца и нажал на кнопку звонка. Лекса чуть пошаркала ногами. Видимо, от нервов. Хотя, какие у неё нервы? Судя по тому, как она выглядит, у неё всё в полном порядке — такая улыбка притворной быть не может.
И вот дверь открылась. Вернее, осторожно приоткрылась, будто жители считали, что за пределами их дома какая-то смертельная зараза. Что ж, за пределами их дома была жизнь, а жизнь — смертельная болезнь. Все мы смертельно больны. Так уж получилось.
