После этих слов Ирмиса напряглась. Даже ноги поджала. И спину выпрямила.
— Да, — задумчиво протянула она.
— Пошли его к ней.
— Дияра, помилуй, о чем ты таком говоришь?.. Клиентка заказывала человека, а он…
— Пошли!
Что-то громыхнуло за окном.
Совпадение?
Ирмиса помимо воли вздрогнула. И тут увидела, как карты, к которым не прикасалась ни она, ни систрис, пришли в движение. И на ту, где были изображены роза с соловьем, легла другая. Карта Тени — мужчина в черном балахоне, за плечами которого разгоралось кровавое зарево.
Дияра, наконец, оторвала взгляд от карт и с торжеством посмотрела на систрис.
— Вот видишь?
О, да, она видела.
Она это сделала.
Сделала!
Заказала себе мужчину.
О, Богиня Всемилостливая! Что же будет дальше…
Щеки пылали, сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Остановив резвую лошадь, Уитни ловко спрыгнула на землю. Так, барышня, давай-ка успокаивайся. А то разволновалась не на шутку. Ты сделала всё правильно, теперь оставалось только ждать.
Уитни, сняв с лица кружевную маску, немного согнулась, чтобы отдышаться. Она намеренно после посещения дома мадам Ирмис кружила по городу, а потом отправилась в немноголюдный, но вполне безопасный парк. Так, по крайней мере, утверждали зазывные листовки, что мальчик-рассыльный периодически оставлял у почтового ящика. Парковую зону недавно отреставрировали и поговаривали, что здесь разместят много увеселительных палаток и кондитерских лавок. Но пока он привлекал внимание высокими ухоженными деревьями, что были специально привезены из Западного Края, красивыми ровными дорожками и множеством беседок. По периметру парка расставили скамьи с высокими металлическими коваными спинками. Рядом с каждой скамьей — фонарь. Ещё, благодаря освещению, Уитни не опасалась нападения в столь поздний час. Хотя нахождение в публичном месте молодой девушки без сопровождения могло вызвать осуждение в обществе. Но сейчас Уитни, право, было не до досужих сплетен.
Она выпрямилась, на негнущихся ногах прошла к одной из скамеек и едва ли не рухнула на неё. Уф! Напряжение в мышцах достигло апогея. И если она не справиться с нервозностью, то попросту далее не сможет продолжить путь верхом. Свалится где-нибудь в кювет, или, чего хуже, прямо на дорожке, у дома какой-нибудь благочестивой мадам, что зорким оком следит за нравственностью в славном старом Бьюри. Стыдно-то будет. Почему-то картина, где Уитни видела себя лежащей с раскинутыми навзничь руками, на ухоженной зеленой лужайке у чужого особняка, вызвала у неё улыбку. Зато будет интересно увидеть лица хозяев, когда они обнаружат нечаянную гостью. Пришлось себя обругать. Думает глупости какие-то.
