».
Наконец, пастор снова вошёл, за ним Лафонт и несколько других мужчин, в том числе консул города и хирург, который был полностью одет в чёрное. И, конечно, с ними также был Эрик Морангьез.
— Это жертвы последних дней? — хотел знать хирург.
— Вчерашние, месье, — сказал еле слышно пастор. — И сегодняшние.
— Сегодняшние, ага, — высказал своё мнение месье Лафонт. — Пока господа охотятся, бестия снова спокойно бьёт в другом месте. Где в этот раз?
Пастор указал на катафалк в середине.
— Недалеко отсюда, в Пэпине, этот мальчик умер там сегодня утром. И также после полудня животное напало здесь на эту женщину, только немного дальше, в Созе, — он указал на третий стол. — Но две эти следующие женщины были тоже убиты, как сообщили. Так много жертв в один день у нас ещё не было.
Хирург подошёл к первому столу и откинул простыню. Резкий вдох взволновал помещение. Лицо консула внезапно позеленело, и он прижал носовой платок ко рту. И Томас поздравил себя с тем, что никогда не покидал свой письменный стол. Здесь уже было нечего делать с его научными образцами, ничего из исследований анатомии животных и экзотических экспонатов. Животные были только видами, признаками, особенностями. И у них не было имён.
— Мартин, восемь лет, — Томас услышал, как тихо сказал священник. — Он из моего прихода. Вчера мальчик был атакован между Сог и Мальзьё. Это произошло в световой день. Крестьяне услышали его крики и поспешили на помощь, но бестия уже рванула в лес. Потом позднее его там нашли.
— А случаи сегодняшние? — хотел знать Лафонт.
Вторая и третья простыни раскрылись. Томас отвёл взгляд.
— Этот мальчик из Пэпине, — он слышал, как говорил хирург. — После того, как сегодня утром его убило животное, оно разъело его левое бедро и также изуродовало остальное туловище. И эта бедная женщина была найдена здесь несколько часов назад. Как вы видите, зверь наполовину её съел, не хватает конечностей с правой стороны, они также пропали. Голова снова лежала полностью отделённой.
— Что, месье Ауврай? — спросил Лафонт. — Вы не хотите посмотреть на повреждения, как вы там это метко сказали в Версале, глазами зверя?
«И я, идиот, полагал, что он хочет сделать мне одолжение, тем, что берёт меня сюда», — думал Томас.
Хирург призывно отступил в сторону, чтобы уступить ему место. На слабых коленях Томас подошёл к столу, на котором лежала женщина. И когда он, наконец, смог пересилить себя и взглянуть туда, то знал, что никогда больше не сможет утверждать, что люди — это только лишь оболочка. Лекарь был достаточно толковым, чтобы воздержаться от этого взгляда.
