— Месье Эрик, вы не считаете рациональным, чтобы месье Ауврай тоже осмотрел мертвецов? Глазами учёного?
Эрик Морангьез не выглядел так, как будто считал предложение хорошей идеей. Но, очевидно, Лафонт ценил слово дворянина.
— Пожалуй, — скучающе сказал он. — Приходите через полчаса в больницу.
Дворянин прищёлкнул и прогнал свою лошадь рысью так близко мимо Томаса, что брызнула снежница (прим. пер.: талая вода на льду). Томас отшатнулся, и почти тут же споткнулся об ведро.
Погонщик посмотрел в спину графскому сыну. Его лицо застыло, но в глазах сверкало презрение. Потом он встретился взглядом и с Томасом. Мужчина, который, по-видимому, назывался Бастьеном Хастелем, сплюнул и многозначительно поднял левый уголок рта. Томас не мог сделать ничего другого, как так же ответить ему кивком. Это было безумие: несколько минут назад мужчины готовы были вцепиться друг другу в волосы и глотку, но сейчас было достаточно какого-то немого взгляда согласия, чтобы знать, что они думают одинаково.
***
Как только Томас вступил на порог, его окружил холодный полумрак. Кровати в госпитале были поставлены слева и справа по сторонам длинного помещения. В торце стояли крест и статуя Святой Девы. Так у больных всегда перед глазами стояла надежда на чудесное излечение божьей милостью.
Но мёртвых здесь не было — только в постели лежал ещё весьма живой старик, его кашель звучал как охрипший лай.
Боковая дверь была полуоткрытой, через щель проникало бормотание; свет от свечи колыхался над не ровным полом. Томас должен был собраться с силами, чтобы размеренным шагом пройти оставшуюся часть пути. Наконец, он был у двери, толкнул её дальше и одним махом ступил за порог.
Томас ожидал по-научному изящного собрания, но вместо этого к нему обернулись десять бледных испуганных лиц, в свете свечи моргали заплаканные глаза.
— Неужели дождались, — мягко сказал пастор скорбящим. — Выходите и ждите, пока не завершится исследование. И потом вы сможете забрать с собой своих детей.
Ноги зашаркали, стулья задвигались, фартуками заглушались рыдания. С укоризненной робостью Томас рассматривал скорбящих, пока они почти беззвучно шли к двери. Священник ещё раз ему кивнул, потом закрыл дверь снаружи и неожиданно юноша остался совершенно один с покойниками. Гробы с телами усопших были установлены на трёх столах, поверх них были расстелены простыни, не смотря на это, Томас не сделал ближе ни шага. «Что с тобой?» — ругал он себя. — «
