, поначалу отнесшийся к тебе хорошо, вскоре от тебя отвернулся —
Томас. Чему тут удивляться: богатый человек с бедным сердцем…
Уильям. Издатель Додсли так и не решился напечатать твои сочинения.
Томас. Я давно переложил свое седло на мерина с политической арены. Речь всегда идет о свободе или рабстве. И у свободы отнюдь не лучшие кони.
Уильям. Ты теперь пишешь политические эссе и думаешь о девицах.
Томас. Да, я домогаюсь любви. Но обретаю только мгновения радости.
Уильям. Ты выбираешь выражения, считаясь с моей неопытностью. А почему, собственно? Тебя не раз видели в Селедочном переулке.
Томас. Кого из молодых людей Бристоля там не видели?
Уильям. Девушка из одного такого полузакрытого дома: милая, еще очень юная, добродушная, судя по всему; полненькая или, можно сказать, пышная — наверное, тоже заурядная натура, вроде меня, — которая еще два-три года назад лелеяла детские мечты, невинно укладывалась в постель — — —
Томас. Теперь преследует меня, пишет мне письма, хотя по ней уже прокатились волны мужчин: матросы и торговцы, солдаты, убежденные холостяки… Это и вправду удивительно, но отдает плохим вкусом.
Уильям (нерешительно). Как же обстоят в этом плане твои дела?
Томас. А ты еще никогда не посещал такие задние комнаты?
Уильям. Нет.
Томас. Тогда твое описание девицы вдвойне ценно. Это чистый вымысел, почти не уступающий в совершенстве вымыслу поэтическому.
Уильям. Почему ты смеешься надо мной?
Томас. Потому что, как мне думается, ты лицемер.
Уильям. Чем я заслужил такой упрек?
Томас. Почему ты делаешь вид, будто ничего не знаешь о моем образе жизни? Уже два года я сочиняю для друзей любовные письма, которые те посылают молодым дамам. Разве мои чувства могли при этом остаться мертвыми? Ты не можешь не знать, что дело обстоит по-другому. В январе мисс Сингер произвела на свет ребенка. Твой брат Питер и я совместно участвовали в подготовке этого естественного события. Ровно неделю назад я оборвал приятные отношения с мисс Эстер Саундерс. Она стала слишком назойливой, хотела выйти за меня замуж. Вчера закончилась и моя связь с миссис Сьюки Уэбб: у той тоже были свои предрассудки. Покладистая малышка Тэтчер с Рэдклифф-хилл утверждает, будто природа благословила и ее чрево: с такой же беспощадностью, как чуть раньше — чрево мисс Сингер; но Фанни Тэтчер уже нашла себе вечно хнычущего, медленно угасающего дурачка Льюиса, готового возместить причиненный ей ущерб.
Уильям. Я догадывался… но не знал ничего наверняка… и считал эти слухи преувеличенными…
