– Только мы быстро закончили. Страна маленькая, и куда мадьярам против нас.
Ах вон что: В Венгрии в пятьдесят шестом двоюродный брат пасечника подавлял восстание.
Короткий разговор прервался, и опять Зимин углубился в свои размышления.
Заболоченная низина кончилась, копыта коней застучали по твердой земле. В худосочной траве потянулась узенькая, давным-давно не хоженая тропа. Не сильно петляя меж хвойных деревьев, она тянулась, пока не привела на пригорок, где возвышался бревенчатый домик с островерхой тесовой крышей, увенчаной крестом. Зимин в жизни не видел наяву, не сразу понял назначение этого строения.
– Неужели часовня? – сказал неуверенно.
– Она самая, – подтвердил Засекин, спешиваясь и закуривая. – В старину на этом месте каждое лето чествование святого Пантелеймона происходило. Был такой святой.
– Удивительно, как уцелела, – тоже слезая с лошади, сказал Зимин.
– Что да, то да, – согласился Засекин.
– А вообще, почему бы не сохраниться.
Глухая тайга, – вслух для себя рассудил Зимин. Он расчехлил фотоаппарат, сфотографировал часовню.
– Это теперь глухая. Раньше здесь народу поболее чем в Пихтовой было, – возражая, сказал Засекин. – Лагеря кругом стояли. "Вольный", "Надежный", "Свободный". Мимо "Свободного" ехать будем.
– Далеко он?
– Да километра два.
– Тогда, может, там отдыхать остановимся, – попросил Зимин.
– Ну поехали, без разницы, – легко согласился Засекин. Завязал расстегнутый было подсумок, вдел в пасть лошади удила.
На прощанье Зимин заглянул внутрь часовенки, и пожалел: очароваться можно было только от ее наружного вида...
Опять ехали, опять копыта коней глухо стучали по земле. Темно-зеленые пихты, после того как отдалились от часовни, уже не стояли так густо, мешались с березой и осиной.
Лес расступился, и на возникшем перед глазами огромном пространстве представал глазам длинный и высокий глухой забор со смотровыми вышками по краям, с гирляндами из металлических черно-белых абажуров, предохранявших некогда лампочки электрического освещения от снега, пыли, камушков. Целые звенья зубчатого забора местами повалились, и через образовавшиеся пустоты виднелись прогонистые приземистые бараки – пепельно-серые, невзрачные, как и всё, на этой окруженной лесом территории. Зимин насчитал шесть таких бараков. Виднелись и еще строения, ноне похожие на жилье заключенных.
– "Свободный", – сказал Засекин. – На три с лишним тысячи зеков лагерь.
– Все в шести бараках умещались?
