Юноша перевернулся во сне, показывая сильно выступающие лопатки. Стыд и срам,
прикрылся бы хоть.
Какой, к бесам, срам? Сама хороша!
Взрослая барышня, учительница, с огромным сундуком опыта, а повела себя подобно
девочке, обалдевшей от мальчишки, играющего на губной гармошке. Лис даже не соблазнял
— сама поддалась. Нельзя же так, это неправильно.
Варрен протяжно зевнул, развернулся ко мне. Он приоткрыл глаза и тепло поздоровался, заодно интересуясь, чего я потеряла.
Мозги. Да только они давно плюнули на бестолковую хозяйку. Мозги и совесть. И честь. И
осталась хозяйка покинутая, одинокая, забытая любыми разумными побуждениями.
— Что с тобой? — Лис ласково дотронулся до моей щеки. Я отпрыгнула от поглаживания и
едва не навернулась с горы сена.
— Утренняя зарядка, — со всхлипом.
— Какая-то несуразная.
Лис начал собираться, безостановочно наблюдая за дергаными телодвижениями встрепанной
ночной подруги.
— Какая есть, — обиделась я за несуществующую зарядку.
Второй петух прокукарекал чистым певучим голосом. Ему ответили разноголосые собратья.
Вдалеке раздался перекрывающий петушиное пение отборный мат. Кричащий обещал
поджарить бесполезных птиц на обед. Судя по интонации, «птицеубийцей» был дядя
Болемысл, который орал на петухов ещё во времена моего детства. Любил он сие дело: орать
да обещать.
Лис протянул мне разыскиваемые вещи. Я натянула их и только тогда почувствовала себя
менее гадко. Но на груди ощущался любопытный взгляд пронзительно черных глаз, а губы
до сих пор вспоминали ночные поцелуи.
— Я пойду, — неуверенно протянул Лис. — Ты, кажется, не настроена на общение.
— Твоя правда.
Парень отряхнулся от налипшей травы, сладко потянулся и шепнул мне на самое ухо:
— Слав, ты — чудо, честное слово.
После он исчез в темноте. Послышался скрежет дверей, но затем все звуки окончательно
утихли. И только непрерывная ругань дяди Болемысла будила селян лучше любого
петушиного крика.
А я долго разглядывала пустоту. В ушах стоял звон сотен колоколов. Хотелось выть.
Настолько всё было неправильно. И настолько всё выглядело верным совсем недавно. Всего
лишь поцелуи, а как перевернули душу.
Бесова ночь. И во всем виновато моё желание «подыграть». Кстати, а что Лис поспешил
спрятать за спину, когда узнал, что я не сплю? То ли прицепить на ремень, то ли положить в
карман. Уж не это ли он выронил позднее?
Я опустилась на корточки, ощупывая пространство вокруг злополучного стога. Наконец, пальцы наткнулись на нечто холодное, твердое. Небольшой ножичек. Провела по рукояти.
