— Тебя хотят того… — Слова спутались. Вместо долгих объяснений я провела
оттопыренным большим пальцем по горлу, изображая, как перерезают глотку.
Всемил потуже завязал пояс на халате. Словно я собиралась его обесчестить. Пугающие
знаки он воспринял не в мою пользу.
Я нащупала ключ в замочной скважине и трижды провернула его. Чтоб никто не вломился в
княжеские покои.
— Лада, объяснись, — насторожился Всемил, не перестающий следить за моими метаниями.
Из сбитой речи он удивительным образом вынес основную суть. Синева в глазах помутнела.
— Не может быть, — князь свел брови на переносице.
— Я так слышала.
— Тебе могло показаться.
Могло. Яд, убийство, родители, хлебосольное место. Стоит ли ожидать доказательств?
— К тому же, Лада, ты ведь чародействуешь. Неужели не защитишь?
— Не защищу, — всхлипнула я, подбираясь поближе к окну. — У меня плохо с боевой
волшбой.
Осторожно высунулась наружу, отмеряя расстояние до низа. Около двух саженей. Под
окнами расцветают розовые кусты, сгорающие в закате цвета красного золота.
— Ну и какие предложения?
— Сбегаем, — заключила я. — Связывай простынь с одеялом.
Всемил нерешительно промямлил:
— Зачем?
— Есть два варианта. — Во мне впервые ожил учитель. — Первый: мы вылезаем из окна.
— Ни за что!
Он и сам представлял расстояние до не слишком мягкого приземления. К тому же, у князей
не принято сигать через окна, если присутствует парадный вход. Ну, извините. Кто со мной
поведется, тот и виноват.
— Хорошо. Ты летать умеешь?
— Нет, — Всемил зябко передернул плечами.
— Тогда второй вариант отпадает.
Я печально улыбнулась. Послышались шаги, многозвучным топотом ступающие по
лестнице. Всемил встрепенулся. Что-что, а нагонять страх я умею. Князь, робея, предложил
поговорить с нападающими.
— Они нас убьют! — трагичным шепотом верещала я. — Никого не пожалеют!
Снаружи постучали. Низкий голос вежливо попросил князя отворить. Я усердно вспоминала
хоть какие-нибудь чары, но все, включая простейшие, напрочь выветрились. Всемил, сдавшись, вытянул с кровати светлую простынь, встряхнул одеяло и начал связывать их
между собою.
В тот момент, когда стук вырос до нетерпеливого, Всемил приматывал получившуюся
веревку к ножке кровати. Та, твердая и толстая, выдержала бы не только худощавую девку
да плечистого князя, но и молодую лошадку, решившую покататься на канате.
— Возьми одежды, — напомнила я, и Всемил ринулся к шкафу, сгребая в кучку куртку, штаны и рубашку.
Трусит. Весь в меня. Оружия в комнате нет — разве князь не должен всегда находиться при
