поднимались стайки малюсеньких пузырьков. Пока варрен выбирался во двор, чтобы
свариться в кипятке, я решила побаловаться готовкой.
Разложила на столе травы, специи и толстенный кусок мяса, спихнула на пол пробравшегося
в кухоньку Кота. Долго примерялась с ножом к говядине. Кот занимался тем же,
вооружившись зубами и «незаметно» взбираясь по ноге хозяйки. Я зашипела от боли, он —
от недосягаемости обеда. Пришлось разделить тушку пополам. Животное мурлыкало и
пожирало доставшуюся ему часть с такой спешностью, словно я морила его голодом.
Задор испарился, но я всё-таки искромсала мясо, выложила его в горшочки и запихнула
поглубже в печь. Авось и не отравимся.
Вернулся отмытый и неожиданно покрасивевший, распаренный Лис. Юноша заметно
подобрел, обмяк. Свои вещи он постирал, чем вызвал во мне дополнительное одобрение.
Варрен уселся на стул, отогнал заляпанного кровью Кота, и задумчиво узнал:
— Нечем заняться?
— Почему?
Я принюхивалась к аромату из печи. Тот вышел вполне сносным, даже вкусным. Вид бы ещё
не подкачал.
— Дом, кормежка. Что тебе надо?
— Эй! — Мною завладел праведный гнев. — Ты вломился сюда с ножом, принялся угрожать
по поводу и без. А я, дура наивная, решила помочь. Как ты смеешь подозревать меня в
корыстности?
— Как раз потому, что я вломился сюда и не собираюсь ласкаться, я и спрашиваю цель твоих
действий. Любая безвозмездность должна оплачиваться, — выпалил Лис.
Я, считая себя оскорбленной в лучших чувствах, отвернулась от мрачного варрена. Никогда
не помогай обездоленным, несчастным, страждущим. Никогда.
Эти гады имеют особенность привередничать.
***
Вечер не предвещал плохого, но в предзакатном часу ко мне вздумал кто-то вломиться. Лис
предусмотрительно заперся в погребе. Нетерпеливый гость побарабанил в дверь, наконец, сломал хлипкую защелку и ворвался в сени. Предо мной предстала запыхавшаяся троица: лысый хиленький мужичок, дородная дама в необъятном переднике и белобрысый
босоногий мальчонка, старательно ковыряющийся в носу.
— Госпожа! — женщина бросилась целовать мои ботинки. — Спаси нас, грешников!
Мужик упал на колени и забился в поклонах. Мальчик, издав протяжный стон, плюхнулся
рядом с ним.
— Вы бы встали да рассказали, что стряслось, — промямлила я.
И они заголосили разом:
— К нам забрался бес!
— Неспокойный из низов землицы решил прибрать наши почерневшие души!
— Мамуся, папуся, это кошечка! — заныл ребенок.
Я обескуражено моргала. Глава семьи, долго подбирая слова, объяснил причину безумия.
