— Ты не выдашь меня?
Я хмыкнула. Как может ученица захудалой болотной ведьмы, строящая из себя великую
чародейку, кручиниться о свободе какого-то там беглеца? Какое мне дело до того, перережет
он жителей города али сбежит в чащобу?
— Заняться мне нечем, буду я бегать в поисках стражников.
— Ладислава, не разрешишь ли тогда… — он призадумался. — Остаться до утра?
Правильно, куда ж без наглости! Мгновение назад едва не прирезал, а теперь просит о
приюте. С другой стороны, не будет ли странно, если разыскиваемый варрен выскользнет из
дома «чародейки», горячо убеждавшей дружинников в том, что никаких преступников она
знать не знает?
Ну и как теперь из всего выпутываться? Ещё не поздно, конечно, с дикими воплями выгнать
парня в объятия стражей правопорядка. Но мне так лень.
— Во-первых, слезь со стола. — Парень молниеносно спрыгнул, очевидно, докумекав, что
лучше подчиняться «вершительнице судеб» в лице одной единственной меня. — А
во-вторых, так уж и быть, располагайся. Одеяла не предлагаю, как и угощений, но если
голоден — весь погреб в твоем распоряжении. И чтобы к рассвету духу твоего здесь не было.
Варрен сверкнул жуткими черными глазами. Да, подчиняться ему не нравилось. А меня куда
больше раздражало то, что вместо сладких сновидений я вынуждена была пристраивать
незваного гостя в благоустроенном печном углу.
— Спасибо, — выплюнул он.
— Доброй ночи.
Я, стараясь выглядеть как можно более величественно, но спотыкаясь о всевозможные
предметы, включая визжащего Кота, ушла на второй этаж. Юноша остался стоять посреди
помещения, с очевидным неудовольствием рассматривая мою спину. Я ощущала режущий
взор лопатками.
Через каких-то полчаса ерзания по простыне я поняла две вещи: сон заблудился в
прохладной ночи и… завтра в школе выходной день. Если не ошибаюсь, то какой-то
храмовый праздник, в который категорически запрещено любое обучение, тем более —
такому бесовскому предмету, коим является магия. Что они все к бесам-то придрались? Я в
их компании живу двадцать с хвостиком лет и ни разу не жаловалась.
Итак, мне не нужно вставать перед рассветом, то есть, я могла бы спать целый день.
Ненавижу стражников, страдальцев и тех двух гадов, которые сейчас копаются в погребе с
удивительным взаимопониманием.
Чую, недолго мне осталось радоваться белому свету. Не за обман четвертуют, так за
сокрытие голодного сбежавшего варрена.
Серебряная монета, равная пятидесяти медянкам.
Пункт седьмой. Не поддавайтесь на её уловки
