Два события произошли одно за другим. Мы с грохотом врезались в слона, и на экране замигали слова о проигрыше. А затем прежде, чем я успела расстроиться этому факту, Замир развернулся и с размаху ударил меня по лицу.
Мы замерли. Он, тяжело дыша и дрожа всем телом, а я... не веря в то, что только что произошло. Меня никогда не били. Никто и никогда не поднимал на меня руку. Обида всколыхнулась во мне, и я вскочила, резко отвернувшись и прикладывая ладони к горящей щеке.
- Я помешала тебе, да? - сдавленным голос сказала я, чувствуя, как слёзы подкатывают к горлу. Да, он ребёнок, притом больной ребёнок, и едва ли понимал, что делает, но... я не готова в тот момент была понять его, не говоря уже о том, чтобы сделать вид, что ничего не произошло. - Тогда я уйду.
Я сделала несколько шагов к двери, когда почувствовала, что Замир вцепился в меня, не давая мне уйти.
- Отпусти, - не оборачиваясь, сказала. - Я не нужна тебе. Отпусти.
"Прости", - голову как будто пронзило молнией, заставив скривиться и схватиться за виски.
Это была не просто мысль, которую я случайно поймала - Замир всё ещё держал блок. Нет, он целенаправленно отправил мне свою мысль, чётко и ясно. Значит, он не просто эмпат - он способен, как и я, на обратную телепатию. Но если я научилась этому недавно, то Замир владел уже сейчас.
"Прости. Не уходи. Посиди со мной. Я дам тебе... поиграть", - от направленной мыслеречи, точнее, от интенсивности передачи у меня вновь начала болеть голова.
"Потише, Замир, - попросила я так же мысленно. - И я не знаю этой игры. Тебе будет неинтересно".
Я обернулась, присаживаясь на корточки, и глядя прямо в светлые глаза ребёнка. Его лицо всё так же было бесстрастно, но я знала что там, глубоко внутри себя, он всё видит и понимает. Умеет чувствовать и привязываться.
- Я посижу ещё полчаса, - вслух сказала я, не только для себя, но и для Кронберг, наблюдающей снаружи. - А потом пойду. Покажи, что у тебя есть ещё из игр.
Вернулась я к себе в весьма задумчивом настроении. Мне было радостно, что я смогла достучаться до мальчика, но его способности пугали меня - он не мог и контролировать, и легко мог причинить мне вред. Но... он не хотел этого. Теперь я знала это точно. Мальчик не был злым или жестоким, хотя почти не был способен понимать, что чувствуют другие люди. Мы были почти как зеркальные отражения друг друга - столь похожи, но при этом едва всё же отличаясь. Эмпат, не способный себя контролировать и сдерживать свои чувства, и телепат, причинявший боль своим даром другим.
