И правда - половины тарелки сыра как не бывало, да и виноград он хорошо пощипал.
Видя, что я ещё сомневаюсь, падре заметил:
- Ты весьма осторожна и недоверчива. Удивительно для человека, которому не нужно полагаться на одни лишь слова.
- То, что чувства сложно обмануть, не значит, что это совсем невозможно.
Взгляд падре стал серьёзнее.
- Если есть опасения в моей благонадёжности - то лучше сообщи об этом, хотя бы императору. Не скажу, что я буду очень счастлив проверке, но скрывать мне действительно нечего. Или ты уже сказала ему о моём "чипе от телепатов"?
- Я не осмелюсь беспокоить императора по таким мелочам.
. Моя жизнь у Нибеля научила меня одной простой вещи: полезно знать как можно больше о тех людях, которые тебя окружают, но вот делиться этим со своим хозяином не всегда стоит. Информация дорого стоит. Расскажи я Альге о том, что Альварес не доступен для "чтения", и что? Разве что-то в моей жизни изменится? Нет, гораздо полезнее было оставить это пока при себе и понаблюдать за падре. Если Альварес действительно настроен ко мне так благожелательно, как мне кажется, то лучше, чтобы это так оставалось.
Я должна заручиться его доверием... при этом всё же ему не доверяя. Конечно, едва ли он здесь ради того, чтобы убить меня - здесь везде понатыканы камеры. Но вот прослушивалась лишь одна комната - Замира. А значит, я в полной безопасности, и при этом могу говорить достаточно свободно. При этом держа в голове тот факт, что падре вполне может доложить обо всём Анхеле... но вот в её мыслях я ещё покопаться успею.
- Кстати, а ведь я хотел поговорить с тобой не только о способностях эспера хотя этот вопрос мне крайне любопытен. Но меня волнует несколько иное. Эрика, ты ведь не лонгийка?
- Нет.
- Тогда, возможно, ты христианка и была крещена?
Вполне закономерный вопрос от священника, но всё же он смог застать меня врасплох. Никогда особо не задумывалась о религии. Христианка ли я? Одно из самых ярких впечатлений моего детства - как я впервые оказалась на корабле работорговцев. Вот с меня грубо снимают одежду, осматривают... Я трясусь, мне холодно и страшно, и рука моя тянется к простому серебряному крестику на шее. Наблюдающий за мной осмотром человек с оружием замечает это и командует: "все украшения снять". При снятии цепочка путается в моих волосах, её резко дёргают, причиняя мне боль. Я трясущимися губами шепча что-то. Молитву? Уже не помню.
Рука моя потянулась к шее, как будто я пытаюсь нащупать ту цепочку с крестиком.
