Решение этой задачи заняло пятнадцать лет и отвлекло от частной проблемы, с которой все началось. Частная эта проблема стала и неинтересной, выглядела юношеским увлечением без реального смысла. В этом заключалась ошибка — нужно было вернуться к ведьмам и пересмотреть концепцию на основе методологии открытий. Возможно, это помогло бы избежать трагедии.
Наука требует безусловной повторяемости и воспроизводимости событий в эксперименте, ведьмы были и остались явлением непредсказуемым и невоспроизводимым. Противоречие: явление существует и в то же время не существует, поскольку невоспроизводимо. Более того: явление существует как нечто, данное нам в ощущениях, и не существует, поскольку объясняется в крайнем радикальном случае происками дьявола, а в наименее радикальном — физическими законами, которые противоречат известным (например, закону распространения электромагнитных волн). Нарушается принцип последовательности в развитии науки — один из немногих, на которых покоится все научное здание. Противоречие выглядит настолько глубоким, что разрешить его пытаются на основе общефилософских принципов: частные науки пасуют. Кончается это навешиванием ярлыков: ведовство есть религиозный дурман, либо просто невежество. Следствие: религии без боя отдается то, что может служить мощным оружием в борьбе с той же религией. Отдается под тем лишь предлогом, что явление не доказано и, следовательно, не существует. Доказывать, впрочем, обязана наука — религии достаточно веры. Самое страшное в этом: как могла наука сдать позиции без боя и утверждать, что был закончен блестящей победой? Конкретно-познавательная проблема была возведена в ранг мировоззренческой прежде времени, хотя всем, наоборот, казалось, что время упущено, и нужно было с этими мистическими штучками бороться и раньше, и эффективнее. Там, где философия торопится занять позиции, конкретные науки часто пасуют, заранее эти позиции оставляя…»
Р.М. вспомнил, как беседовал с деканом. Было это на пятом курсе, незадолго до зимней сессии. На семинаре по научному атеизму Роман поспорил с преподавателем, отвечая по теме «Религиозные предрассудки и борьба с ними». Когда преподаватель потребовал «а вы дурман-то развейте, я говорю об экстрасенсах и о том, какой вред эта мода наносит антирелигиозной пропаганде». Роман заявил, что никакого вреда атеизму экстрасенс принести не может по двум причинам. Если он шарлатан, то для атеизма это хорошо, потому что позволяет разоблачить его, показав, до чего опускаются люди, имеющие слабый научный багаж и нечистую совесть, и на кого опираются сторонники мистицизма. И второе: если экстрасенс действительно что-то собой представляет, это тем более интересно и хорошо, поскольку позволяет узнать о природе нечто новое и, естественно, материальное и к богу отношения не имеющее, ибо товарищ преподаватель не станет ведь утверждать, что паранормальные явления, если они есть, свидетельствуют о существовании нематериального мира.
