Он быстро прикинул. В отличие от тех бедолаг, до которых никому нет дела, Луиза – белая европейка, самая обычная, читатели смогут отождествить себя с ней. Как ни ужасно это звучит, но те люди без документов сливаются в общую массу, а Луиза – единственная. Пьер-Ив спохватился – он едва не пропустил ее ответ.
– Спасибо, все хорошо, ну то есть уже лучше, но все произошло так быстро… я в некоторой растерянности.
Луизе было страшно. Она приблизилась к черте, за которой придется взять себя в руки. Уже завтра надо будет принимать решения. Из Стэнли она звонила родителям, долго с ними разговаривала, они пригласили ее пожить у них, она отказалась. Можно, наверное, вернуться в «сороковой», но перед отъездом они с Людовиком сдали квартиру друзьям, и было неловко их беспокоить. И потом, ей тоскливо будет там без Людовика. Пока она на распутье, лучше пожить в гостинице, хотя безликая обстановка и отпугивает.
– Да-да, понимаю. Послушайте, у меня много вопросов к вам, я постараюсь вас не утомлять, но прежде всего хочу объяснить кое-что, это вам поможет.
На этот раз он говорил от чистого сердца. Ему хотелось ее опекать, окружить едва ли не материнской заботой. Его циничные друзья-газетчики сейчас непременно прошлись бы насчет того, что он смотрит на нее, как сентиментальная старушка на приблудного котенка. Ничего подобного. Эта хрупкая девочка по-настоящему его тронула. Он ей поможет. Станет ее наставником, ей это необходимо.
Он выложил все как есть: завтра вместе с помощником государственного секретаря ее встретит свора журналистов, ее будут рвать на части – интервью, ток-шоу… ее начнут узнавать на улице, подтянутся издатели, режиссеры… Ей не дадут ни минуты покоя. Но он-то прекрасно понимает, что ей нужен только покой. От подобных испытаний за несколько дней не оправиться. Он поможет ей все это разрулить, справиться с газетчиками, если понадобится – найдет ей пресс-секретаря. Он имел в виду Алису, давнюю приятельницу, крепкую пятидесятилетнюю женщину, которой уже доводилось работать со спортсменами, известными своими выходками, тактичную, прекрасно умеющую разбираться с чужими кризисами.
Луиза ошеломленно смотрела на него. Она ничего не хочет, она ни о чем не просила, не надо ей ни ток-шоу, ни пресс-секретаря. Пусть ее оставят в покое. Ей бы сейчас оказаться в горах, карабкаться по скалам до изнеможения, а затем провалиться в сон, ей бы сейчас сосредоточиться на зацепке, на прожилке в камне, почувствовать на пальцах запах магнезии. Побыть в тишине. А вместо этого Пьер-Ив что-то толкует ей про шумиху и ажиотаж.
