– Людовик?
Луиза не надеялась на ответ. Но с лица, едва различимого среди одеял, смотрела пара широко открытых глаз, потом веки медленно опустились. Это был уже не Людовик. Серая кожа обвисла на костях, хребет носа выдавался заметнее, придавая ему сходство с хищной птицей. В спутанной бороде и слипшихся волосах белели седые нити. На нее уставился старик. Ни один мускул на его лице не дрогнул, ни тени улыбки, ни слова, двигались только веки.
Луиза подошла ближе, тихо, дрожащим голосом позвала:
– Людовик? Людо, ты меня слышишь? Это я, Луиза.
Он смотрел на нее, но лицо оставалось застывшим, лишенным всякого выражения.
Опустившись на колени перед кроватью, Луиза гладила это чужое лицо. Она говорила с Людовиком, плакала, обнимала его, чувствуя под одеялом каждую косточку. Он не отвечал, не двигался, лежал как тряпичная кукла. Если бы он умер, ей было бы легче, с его смертью она почти примирилась. Но этот пустой взгляд ее убивал.
Она затопила печку, согрела воду, развела в ней принесенное сухое молоко, влила смесь ему в рот. Он глотал с трудом, адамово яблоко приподнималось словно бы нехотя. Часть жидкости вылилась из приоткрытого рта. Ей казалось, что она не живого человека поит, а наполняет сморщенный кожаный бурдюк.
Преодолевая отвращение, она принялась его мыть. Из-под кожи, собравшейся складками, как слишком просторная одежда, выпирали суставы. Ноги были все в синяках и струпьях, вымазаны экскрементами. Что произошло? Он пытался подняться в горы? Поранился и вернулся сюда ждать ее?
Другого матраса не было, она подложила тряпки, чтобы он не лежал на мокром, но больше ничего сделать не могла.
И, пока она осторожно его ворочала, он вдруг посмотрел на нее и вздохнул. Это ее немного успокоило. Людовик, ее Людо, он справится. Она принесла достаточно еды, чтобы поставить его на ноги. Она готова еще раз проделать весь путь, чтобы пополнить запасы. Потом он поймет. Он должен понять. Она ни в чем не виновата. Она так ослабела, так устала.
Вечер настал неожиданно. Луч, вспыхнувший у нижнего края облаков, окрасил комнату розовым. Луиза видеть не могла все то, что они терпеливо сюда стаскивали. Она больше никогда в жизни в рот не возьмет мяса пингвина или морского котика. Они вели себя как животные и оттого чуть было не издохли как скотина. Отныне дикая природа, к которой ее всегда так влекло, которую она так искала в горах или в море, обратилась в ее врага. Каким безумием было отправиться сюда! Жестокий они получили урок, слишком дорого заплатили за эту глупость, но все еще можно исправить. Людовик выздоровеет, их отсюда заберут, они вернутся к своей обычной жизни. Впервые за очень долгое время она представила себе, что занимается любовью, представила, что может забеременеть.
