Наконец Павел подбежал и встал рядом с другом.
– Разрешите обратиться, товарищ генерал? – запыхавшись, произнес он.
И тут Леонова прорвало:
– Вы видели?!
– Что? – не сразу поняли Королев с Каманиным.
– Бегает! Значит, годен для полета! Еще как годен!
– Это все? – внимательно посмотрел на майора Сергей Павлович.
– Да. То есть… так точно!
– Вы свободны.
– Есть, – по‑военному развернулся Беляев.
– Вы свободны, – грозно повторил Каманин, заметив, что Леонов не торопится освобождать дорогу.
Напарники пошли к полянке, где их ждали товарищи.
А Главный конструктор, вновь усевшись в машину, сказал Каманину:
– Вот что, Николай Петрович. Я хотел бы сам взглянуть на результаты медицинской комиссии…
* * *
Павел Беляев появился в отряде космонавтов позже других – сдавал выпускные экзамены в академии. Но стоило ему влиться в группу, как Леонов сразу обратил на него внимание. Молодого летчика поразила его собранность, невозмутимость и способность хладнокровно принимать правильные решения в любой критической ситуации.
Задолго до полета «Восхода‑2» произошел примечательный случай. Проводились испытания космонавтов на нервно‑психическую устойчивость в так называемой «комнате тишины» – сурдокамере.
В числе первых на «отсидку» отправился майор Беляев, назначенный старшим группы обучаемых космонавтов. Им – молодым летчикам – Павел казался суховатым и излишне правильным, хотя и ровным в общении. Правда, когда он рассказывал о своей службе в истребительной авиацией, к нему прислушивались, как к опытному летчику.
Длительный «полет» в сурдокамере проходил нормально, по утвержденному плану. По утрам Павел проделывал гимнастический комплекс, завтракал, проверял показания приборов и делал в журнале необходимые записи, затем читал книги, постоянно находясь в абсолютной тишине.
Но однажды вечером над его головой что‑то затрещало. Тут же запахло горелым, повалил дым и посыпались искры – от короткого замыкания загорелась электропроводка.
Свои действия Павел просчитал за секунду. «Если нажать тревожную кнопку – эксперимент прервется и тогда… Нет, лучше справиться самому», – подумал он и принялся за работу.
Обмотав руку резиновым жгутом, которым пользовался, занимаясь гимнастикой, он приложил усилие и оторвал дымивший провод. Основной свет погас. Вместо него загорелся тусклый, аварийный. Беляев сорвал и затушил тлеющую изоляцию, затем снял трубку телефонного аппарата и спокойно произнес:
– У меня все в порядке, продолжаю «полет».
