– Что вы с ним сделаете, если поймаете?
Вместо ответа Лепнинский высморкался, с выражением глубокого сожаления вытер нос и убрал платок в карман.
– Сначала поймать нужно, – сказал Гурий. – Ирина считает, что такой человек, как Некрич, как только у него появятся лишние деньги, первым делом отправится в бардак. Она его все-таки лучше любого из нас знает, поэтому я поручил одному из моих людей обойти все московские бардаки с его фотографией.
– Этого задания ему до конца жизни хватит… – сказал Лепнинский. – Жаль, что вы его тогда в театре упустили. Ну да ничего, найдется. Помните этот стол из Андрюшиной квартиры? – Лепнинский показал на стол из кабинета отца. – Я три года такой искал. И вот, пожалуйста, он мой. Так и Некрич не пропадет, рано или поздно встретимся.
Потом, после того, как мы осмотрели несколько витрин со спортивными кубками, вымпелами и значками ГТО, ознакомились с небольшим, но представительным собранием отечественных зажигалок, поднялись на второй этаж, где Лепнинский продемонстрировал нам содержимое шкафов с одеждой, уже провожая нас в прихожей, он еще раз сказал:
– А Некрич отыщется, никуда не денется. Без него моя коллекция неполная.
Когда мы вышли от Лепнинского, Гурий не отпустил меня, а потащил с собой в ресторан. Большого желания идти с ним у меня не было, но он настаивал, я согласился.
– Ну как тебе этот кол-лек-ционер? – спросил Гурий, когда мы сели за столик, для пущей иронии произнеся последнее слово по слогам.
– Да так, постаревший мальчик. Как начал в детстве с марок или открыток, так до сих пор не может остановиться.
– А квартира у него ничего себе. Два этажа, не хило! Только от центра далековато.
– Для того чтобы запихнуть в нее целую эпоху, она все-таки мала. А он ведь к этому стремится, ни к чему другому: сконцентрировать время до размеров интерьера, сделать уютным мир гигантских масштабов, вместить его в четыре стены или сколько их там у него, чтобы было, как в опере, – уют одновременно с пафосом и размахом. Прошлое всегда уютно, когда оно прошло, каким бы оно ни было на самом деле.
– Думаешь, он не врет? – Гурий облокотился о стол, лицо его придвинулось ко мне, щетина на подбородке и скулах была полуседой. – Думаешь, все это тряпье и хлам, которые он собирает, действительно поднимутся в цене?
– Думаю, что для Лепнинского дело не в деньгах. Скорее в строительстве обороны от мира.
– На это мне плевать, я о другом. Может, чем разыскивать старье, выгоднее набрать нынешних вещей и подождать какое-то время, сейчас ведь все со страшной скоростью меняется? Глядишь, десяти лет не пройдет, и все начнут за нынешним гоняться. Теперь же вещи, особенно наши, советские, среди которых мы выросли, среди которых наша жизнь прошла, на глазах исчезают, скоро совсем не останется. За что ни хватись – ничего уже нет! А так я и в коллекционеры заделаюсь, и наварю еще на этом…
