Прежде чем я решился что-либо предпринять, пол сцены внезапно сдвинулся и поехал – декорация кладбища на авансцене менялась.
Не ожидавшие этого Коля и Толя споткнулись, и Некрич вырвался, вывернувшись из своего свитера, оставив его у них в руках. Коля поглядел на свитер, удивленный, что он вдруг опустел, скомкал его и бросил Толе. Некрич улепетывал не бегом, а быстрыми мелкими шагами, петляя между декорациями и людьми. Таким же манером пустились за ним Коля и Толя. Некрич обернулся на них и побежал, те словно ждали этого, чтобы тоже перейти на бег. Он задел плечом картонную колонну, она закачалась, Андрей хотел удержать ее, но, видя, что преследователи совсем рядом, бросил, и колонна упала на руки Коле. Коля попытался поставить ее, но колонна плясала на месте, как пьяная, он плюнул и кинул ее на Толю, тот подхватил и так и остался стоять с ней растерянным атлантом. Вертясь меж могильных памятников и плит, Некрич то и дело оглядывался и при этом быстро облизывался. Пробегая мимо стола, где лежали шпаги, маски и прочее, он схватил одну рапиру, сделал пару выпадов в сторону Коли, тот вооружился другой, и несколько секунд они фехтовали. Некрич, тыча шпагой в лицо противника, страшно скалил зубы. Отступая, он толкнул собирающуюся выходить на авансцену Донну Анну.
– Сколько можно, Андрей?! – сказала она разгневанно. – Прекратите наконец этот бардак!
До Коли между тем дошло, что шпаги, которыми они дерутся, бутафорские, он поймал рукой оружие Некрича, вырвал его и бросил прочь. Некрич стоял перед ним, сося ушибленный палец, сморщившись от боли. Оба не двигались, глядя друг другу в глаза, ожидая, кто дернется первым. Некрич с пальцем во рту подмигнул Коле левым глазом, потом правым, потом снова левым, внезапно рванулся в сторону и исчез за декорацией галереи замка. Коля вместе с подоспевшим Толей обошли декорацию с двух сторон, но Андрея нигде не обнаруживалось. Загадочным образом он скрылся внутри плоской фанерной галереи. Коля постучал по грубо разрисованной фанере, прислушался. Толя просунул голову в отверстие окна, еще раз оглядел изнанку декорации – Некрича как не бывало. Стоя возле занавеса, они в недоумении осматривались, вдруг Коля схватился обеими руками за зад, получив сильный пинок с тыла. Поскольку никого рядом не было, он пнул отвернувшегося Толю, тот, недолго думая, вмазал ему в ответ, они едва не сцепились, но в последний момент догадались заглянуть за занавес. Некрич тем временем уже выскочил оттуда и спрыгнул в оркестровую яму. Лавируя между музыкантами, он взял на бегу скрипку, провел смычком по струнам, положил на место, продудел в блок-флейту, дернул струну контрабаса, издал, не останавливаясь, захлебывающийся сигнал в рожок, выбил ладонями короткую дробь на барабане. Отрывочные диссонирующие звуки сбили звучание оркестра, это был крик о помощи, в зале зашикали, многие начали замечать, что происходит что-то не то. Дирижер, бешено улыбаясь, показал Некричу кулак. Мы с Гурием перешли в угол закулисного пространства, откуда была видна оркестровая яма, и наблюдали, как Коля пробирается вслед за Некричем сквозь оркестр, словно медведь через бурелом. Андрей, выбравшись из ямы, снова нырнул за кулисы, взобрался по порталу на галерку. Толя, пыхтя, полез по узкой лесенке за ним. Когда оба амбала бежали за Некричем по доскам галерей, поднимаясь с первой на вторую, со второй на третью, все выше и выше, под самый потолок, гулкий топот их ног наполнял собой всю колосниковую башню. В конце последней галереи, прямо напротив нас, Некрич, едва различимый снизу, замер – видимо, дальше прохода не было. Вконец запыхавшиеся Коля и Толя медленно приближались к нему. На сцене Командор предлагал Дону-Жуану покаяться. Тот отвечал отказом. В руках у Некрича я увидел конец каната, закрепленного под потолком. Когда Коля и Толя были совсем уже рядом, Андрей перемахнул через поручни и на глазах у всего зала пронесся на канате над сценой, чтобы приземлиться на галерею с противоположной стороны. Он пролетел над декорациями, как некий ангел с огромными, застывшими от страха, кажется, уже не принадлежащими лицу глазами. Дон-Жуан и Командор, вместо того чтобы жать друг другу руки, окаменели с задранными кверху головами. Это продолжалось секунду, в оркестре ничего не заметили, музыка не прервалась. «Ушел, с-сучара!» – процедил Гурий сквозь зубы.
