– Что-нибудь случилось?
– Случилось? Случилось…
Часы на кухне пробили девять. Некрич взглянул на свои наручные и стал переводить стрелки.
– У тебя часы точные?
– Всегда были точными, можем включить радио, проверить.
– Это хорошо, что точные… А у меня спешат на пятнадцать минут.
Это чудесно… – Его осторожная улыбка расширилась. – Значит, мне на четверть часа дольше жить осталось.
Некрич сидел на краю стула, осматривая мою комнату, как будто видел ее впервые. Делал он это, кажется, для того только, чтобы вращать из стороны в сторону непривычной коротко стриженной головой и тереться при этом обнажившимся затылком о воротник пальто. Легкий прохладный запах одеколона исходил от него.
– Можно мне будет у тебя сегодня переночевать?
– Ты что, опять ключи от квартиры потерял?
– Нет, на этот раз… – Он не очень понятно рассмеялся и закончил: – На этот раз я потерял всю квартиру.
– Как тебе это удалось?
– Я ее продал. Три дня назад Лепнинскому, а не далее как сегодня Ирининому Гурию. Больше пока что никому…
Улыбка Некрича разъехалась в затяжной зевок, он прикрыл его ладонью, глаза над нею застыли. Когда он убрал руку, то уже не улыбался.
– Лепнинский – это тот коллекционер, про которого ты мне рассказывал?
– Он самый. Сейчас они уже наверняка встретились и обсуждают, где им меня искать. Будем надеяться, что сегодня ночью они сюда не явятся и я смогу поспать хоть пару часов. Я уже двое суток практически не спал, у меня все в голове окончательно перепуталось. Не станешь возражать, если я прилягу?
Я поставил раскладушку, и он улегся, как был, прямо в пальто, сняв только ботинки, подтянул колени к животу, потерся щекой о подушку, уйдя в нее половиной лица, и уже с закрытыми глазами пробормотал:
– Как все так случилось, даже не понимаю… Я этого не хотел… все само собою вышло… само собой…
Минут десять Некрич лежал молча, засыпая, потом стал произносить сквозь сон отдельные загадочные слова и фразы: «…бюро технической инвентаризации… нужна копия… финансово-лицевого счета… заверить у нотариуса… выписка из домовой книги… договор купли-продажи…» Голова его беспокойно елозила по подушке, выкапывая в ней углубление и уходя в него все глубже, пытаясь во сне найти для себя укрытие. Слова становились все менее различимы: «…Комитет муниципального жилья… депозитарный договор… я не нарочно… я не хотел… задолженность по квартплате… жаль… Жаль, что я его не убил».
Сказав последнюю фразу, он проснулся, ощупал карманы пальто и сел.
