– Помнишь? – Надежда кивает. Еще бы. Дядюну потом всё равно влетело – не выдержал сам, похвастал Папане, как он хорошо детский отдых организовал. Папаня – Мамане. Маманя, ну, в общем, понятно – в магазин за купальником она не побежала. А голышом много не накупаешься – вдруг кто увидит?
Вот наш пляж и наша речка. Зачерпываю воды и брызгаюсь. Надежда в ответ. Улица под уклон идет, там нам по пояс будет, поэтому сворачиваем в переулок. Настоящие герои всегда идут в обход. Руины позади остались, здесь народу погуще. И нормального. А то от лепрозорных, говорят, и вода портится. И рыбы дохнут.
Мы по воде идем. Люди по воде идут. Все довольны. Вот удивительно – вроде как стихийное бедствие, а все радуются. Когда по телевизору показывают наводнения, мы с Надеждой не понимаем – почему все суетятся? Мешки с песком таскают, кричат, руками машут? Чего бедствовать? Даже стихийно. Ничего в воде плохого нет. Папаня как-то рассказывал, что всё из воды произошло – жизнь, люди. Не было бы воды, не было и эволюции. А заодно и нас с Надеждой. Грустно.
Рассказываю Надежде. Она соглашается – грустно. За нами целый косяк собрался. Мальки серебристые. Облаком накатят, кожу пощипывают и также откатят – как нашкодившие школьники.
– Скучно что-то, – говорю. – Включи-ка приемник, необыкновения послушать.
Когда вода, необыкновений не передают, Надежда постукивает по висящему через плечо «Космосу». Позже. Потом.
Потом и суп с котом.
И ведь как накликала.
Кота.
Шум и гам. Вода во все стороны. Брызги, визг и вопли. В нашу сторону. А мы стоим, такие красивые, шевельнуться не могем. Смотрим, как из-за поворота возникает волна, за ней туча, а впереди тучи несется некто в школьном платье, руки над собой задрав. Падает, отчего становится понятно, почему руки вверх – они над водой только и остаются, поднимается и опять бежит до очередного бултыха. А за ней!.. Тут впору очки протереть. Кто мог подумать! За ней Колли несется. Несется – сильно сказано. Волну больше поднимает и брызги. Еще бы – такая металлическая туша. Аж жутко становится, хочется в ближайший подъезд нырнуть.
Хватаю Надежду за руку, но ничего не получается – кожа мокрая, пальцы соскальзывают.
– Бежим! – ору. – Затопчут!
Надо помочь, упрямится Надежда.
– Голодающим Африки помогать будем, а сейчас – прочь с дороги. Ну, хотя бы, – предлагаю компромисс, – к стеночке прижмемся.
Беда всё ближе.
И мы знаем имя этой беды.
Опять Ежевика в историю вляпалась. А руки у нее не просто так – в них орущий диким мявом котенок. Теперь понятно, отчего Колли с цепи сорвался. И еще я понимаю, что Ежевика не просто так бежит, а именно к нам. И Надежда упирается, потому как понимает. Вызволять надо одноклассницу. Которой мозгов не хватает котенка в любое окно или подъезд забросить. А Колли ее настигает, железный манипулятор выпускает – схватить и растерзать.
