Во всем городе, да и по большей части Индии, началось тотальное отступление людей — в подвалы, в горы, под деревья. Приближался апрель, вестник ужаса. Солнце возвращало себе власть, но без ореола красоты, и в этом заключался весь кошмар. Если бы в этом было хоть немного красоты! Тогда жестокость солнца была бы терпимой. Но избыток света исключал даже его триумф; в желто-белом потоке тонула не только материя, но даже и сама яркость. Солнце перестало быть непостижимым Другом людям, птицам и другим солнцам, оно более не было вечным обещанием, вечным посулом, соблазняющим наше сознание; оно стало тварью, такой же, как все прочие твари, и это лишило солнце права на славу.
Индийцы уехали, и, хотя Филдинг видел свою лошадь, стоявшую в небольшом закуте за углом здания, никто не спешил ее ему подвести. Он направился к лошади сам, и в это время услышал, как его окликнули из дома. Азиз сидел на кровати, растрепанный и несчастный.
— И это мой дом, — с горькой усмешкой произнес он. — Это знаменитое восточное гостеприимство. Посмотрите только на этих мух. Посмотрите на чунам,[22] отваливающийся от стен. Разве это не смешно? Уверен, что вы хотите поскорее уехать, насмотревшись на восточный интерьер.
— В любом случае вам надо отдохнуть.
— Я теперь могу отдыхать целый день, спасибо доброму доктору Лалу, шпиону майора Каллендара. Думаю, вам это тоже известно, но на этот раз трюк не сработал. Мне было позволено иметь слегка повышенную температуру.
— Каллендар не доверяет никому, ни англичанам, ни индийцам. Такой уж у него характер. Мне жаль, что вы у него в подчинении, но с этим ничего не поделаешь.
— Пока вы не уехали — хотя, наверное, вы очень спешите — будьте добры, откройте этот ящик. Видите кусок коричневого картона сверху?
— Да.
— Переверните его.
— Кто это?
— Она была моей женой. Вы первый англичанин, увидевший ее лицо. Теперь положите фотографию на место.
Филдинг был удивлен, как путник, увидевший цветы среди камней пустыни. Цветы были здесь всегда, но он увидел их только сейчас. Он вглядывался в фотографию и видел женщину в сари, которая внимательно смотрела впереди себя.
— Честное слово, не понимаю, почему вы оказали мне такую честь, — пробормотал он. — Но я вам очень признателен.
— О, ничего особенного, — она была не слишком хорошо образованной женщиной, да и не очень красивой. Но отложите фотографию. Вы бы непременно ее увидели, так почему бы вам не посмотреть на ее фотографию?
