Азиз, однако, не собирался никуда ускользать. Последний час почти задушевного разговора настолько увлек его, что он хотел продолжения. Азиз не последовал примеру Годболи и не встал со стула; с вызывающим дружелюбием он обратился к Ронни:
— Присоединяйтесь к нам, мистер Хислоп; присаживайтесь. Ваша мама сейчас придет.
Ронни отреагировал приказом одному из слуг Филдинга немедленно разыскать хозяина.
— Он может вас не понять, — сказал Азиз и повторил распоряжение на местном наречии.
Ронни был готов вспылить; ему был хорошо знаком такой типаж — собственно, он знал все их типажи, а этот был один из наихудших — испорченный вестернизацией. Но Ронни сам был слугой — слугой короля, и его обязанностью было всячески избегать «инцидентов». Он промолчал, игнорируя провокацию Азиза. Азиз же и в самом деле провоцировал. Все, что он говорил, было неприкрытой, бросающейся в глаза дерзостью. Крылья Азиза были подрезаны, но он не собирался падать без борьбы. Он не ставил целью дерзить мистеру Хислопу — в конце концов, Ронни не сделал ему ничего плохого, — но этот англичанин должен был стать человеком, для того чтобы к Азизу вернулось душевное спокойствие. Он не стал елейно льстить мисс Квестед, чтобы заручиться ее поддержкой, или с неестественной бодростью обращаться к профессору Годболи… Квартет был поистине живописным: трепещущий от своего унижения Азиз, Адела, охваченная отвращением, дымящийся от злости Ронни и брахман, хладнокровно, сверху вниз наблюдающий за ними с таким видом, словно не происходило ничего необычного. Так подумалось Филдингу, наблюдавшему из сада эту сцену, поставленную среди синих колонн его великолепного зала.
— Не спеши, мама, мы только собираемся, — сказал Ронни, поспешил к Филдингу, отвел его в сторону и обратился к нему с несколько наигранной сердечностью: — Старина, простите меня за вторжение, но думаю, вам не следовало оставлять мисс Квестед одну.
— Прошу прощения, что-нибудь случилось? — спросил Филдинг, тоже стараясь сохранить доброжелательность.
— Ну… Я, конечно, прожженный и конченый бюрократ, но мне неприятно видеть английскую девушку, курящую в компании двух индийцев.
— Курить или не курить — это ее добрая воля, старина.
— Это нормально в Англии.
— Как хотите, но я не вижу в этом ничего плохого.
— Не видите так не видите… Но разве вы не заметили, каким развязным тоном говорит этот молодчик?
Азиз тем временем покровительственно говорил что-то миссис Мур.
