Чамино включил шахо и сразу же пропал из виду. Вероятно, он сделал это умышленно, чтобы оставить Лочу и Колю наедине.
И тогда Лоча спросила:
- Почему ты нас избегаешь, Акачи? Я не раз просила Чамино, чтобы он пригласил тебя, но ты всегда отказывался.
- Разве это ты говорила ему? - вырвалось у Коли. - Я не знал этого. Думал, что он сам…
Спутники Юпитера с необычайной быстротой передвигаются по небу. Где-то далеко, очень далеко сверкает горячая планета Земля.
А собственно говоря, почему Коля вдруг подумал о Земле? Рядом с ним - Лоча. И они впервые могут, наконец, свободно поговорить…
Но он вспомнил разговор с отцом и появление на стене горизонтов Единого. Встреча с Лочей на какое-то время отодвинула на задний план это страшное событие. Чем же оно завершится, какая судьба ждет его и отца? По-видимому, отцу тоже угрожает каторга. Но почему только отцу?
- Акачи! - сказала Лоча. - Там, в Храме Бессмертного, я смотрела только на тебя… И думала только о тебе…
Коля поймал ее руку и молча сжал в запястье. Лоча поняла: есть мысли, которые нельзя высказывать вслух. Единый всегда слышит. Слышит даже тогда, когда мозг его спит, - у сотен шахо контроля сидят его слуги.
- Лоча! Я тоже думаю о тебе, всегда думаю. Я хотел это сказать давно. Но мне казалось, что это тебе безразлично. У тебя так много друзей!
- С тех пор как умер наш отец, друзей стало меньше… Почти нет… Нас словно бы боятся. Когда я здороваюсь с кем-нибудь, я замечаю, что люди сторонятся меня. А отец… Он умер так неожиданно.
Коля снова молча сжал ее руку. И подумал: «Какой же я болван, что не приходил к ним». Только теперь он понял, почему Чамино перестал приглашать его к себе. Он, видно, решил, что Коля так же, как и другие, боятся впасть в немилость. Говорили, что отец Чамино умер не собственной смертью, а по воле Единого. Он был самым популярным советником среди скотоводов и механиков. Умер он во Дворце Единого, похоронили его с огромными почестями. Но слухи ползли…
- Лоча! Как сказать, чтобы ты поверила? - Он поднес ее руку к своей щеке. Рука была теплая и чуть заметно вздрагивала.
- Лоча, я люблю тебя!..
Почему он, наконец, решился на эти слова?
И память его ответила: «Ты не ошибся. Ты и в самом деле ее любишь. Давно. Еще с детства».
Необычайная тишина воцарилась вокруг. Тяжелый фаэтонский воздух казался сегодня неподвижным. Летели они медленно, не торопясь. Ни свиста ветра, ни шелеста плащей. Только Юпитер холодным лучом ощупывал их лица.
