Когда Сандзо вырастет, он обязательно станет офицером и с таким же вот мечом поедет на войну. Он будет сражаться с презренными китайцами и корейцами… Но самые главные враги Японии — русские! Так всегда говорит господин учитель в школе. Уж он-то знает! Учитель сам был когда-то офицером и храбро воевал с русскими. На уроке географии он показывал, какие обширные земли занимают русские. Но, оказывается, у них нет прав на эти земли. Вся земля до Урала должна принадлежать японцам!
Сандзо вспомнился последний урок перед каникулами.
Господин учитель энергично ткнул указкой в полуостров Камчатка и спросил:
— Видишь, Сандзо, этот пирожок?
— Вижу, — отвечал Сандзо. — Я знаю. Это Камутякка[6].
— Правильно, — сказал господин учитель. — А ты знаешь, что там есть?.. Не знаешь… А скажи, Сандзо, ты любишь рыбу?
— Очень люблю, господин учитель.
— Так знайте, дети. У нас, у японцев, очень мало рыбы. А Камутякка — это пирожок, начиненный самой дорогой рыбой! Когда ты, Сандзо, вырастешь большой и станешь солдатом, ты отнимешь у русских этот пирожок с рыбой?
— Отниму! Господин учитель!
— Отнимем, господин учитель! — хором подтвердили остальные ученики и закричали: — Банд-за-а-ай![7].
Мальчишки кричали «бандой», а их учитель, отставной подпоручик[8], гордо выпятив грудь с двумя военными медалями на гражданском кителе, щелкал воображаемыми шпорами и, улыбаясь, вспоминал те прекрасные времена, когда он на рыжем жеребце носился по улицам русского города Хабаровска и шашкой рубил красных бунтовщиков.
Низкорослый офицер с тремя звездочками в петлицах сидел на стуле под навесом лесопилки. Между широко расставленных ног в сапогах с твердыми негнущимися голенищами он поставил свой кривой самурайский меч с длинной рукояткой и картинно, как перед фотографом, опирался на него руками. Он сидел прямо, выпятив грудь, глядя куда-то поверх голов. Его одутловатое лицо с опухшими веками выражало брезгливость и презрение. Старый побелевший шрам, перечеркнувший его щеку от виска до подбородка, делал лицо еще более угрюмым и страшным. Стоявший рядом с офицером сонтйо подобострастно улыбался ему.
Наконец, когда возле лесопилки собрались почти все жители поселка, сонтйо, поклонившись офицеру в пояс, не сказал, а будто пропел:
— Уважаемый господин сйоко[9] Масаносукэ Кацумата, наш храбрый доблестный Кацумата тайи[10], соблаговолит сделать нам распоряжение от имени доблестного командования императорской армии. — И снова застыл перед офицером в низком поклоне.
