Мои размышления были прерваны жителями поселка. Десятки людей смотрели на меня, сбивались в стаю и осыпали проклятьями:
- Убийца! - завопила пожилая дородная женщина.
- Сволочь! - вторил ей тщедушный мужичок.
- За что ты сгубил моего сыночка?! - к телеге подскочила симпатичная молодка с красным лицом и заплаканными глазами, перегнулась через борт и плюнула мне в лицо.
Возможно, это была мать того паренька, который меня обнаружил. Как его Матвей называл? Кажется, Векша. Его мать в своем праве. Она может плевать мне в лицо, а я буду молчать.
- Будь проклят!
- Смерть ему!
- Отдать Гоганчику!
- Пусть его абасы сожрут!
- Нет! К Федоту отправить, чтобы собачки натешились!
- Святой Ильич, заступник наш! Что же это делается?! Среди бела дня пришлые нашу молодежь убивают!
- Под нож его!
- Повесить!
- Расчленить!
Мать Векши попыталась выцарапать мне глаза, и Дмитро оттеснил ее от телеги. Но проклятья людей не стихали, а затем меня стали забрасывать грязью и гнильем.
Бум-м! В голову попал комок сухого навоза.
Бам-м! Прилетел земляной снаряд, который врезался в скулу.
В меня летела всякая дрянь, а я опустил голову и продолжал молчать. Однако потом один из мужиков, войдя в раж и полыхая праведным гневом, выхватил нож и бросился на меня. От клинка не уклониться и я уже решил, что сейчас меня начнут разделывать на куски, однако вмешался Матвей.
- Слово Старших! - закричал он, толпа моментально стихла, и когда все заткнулись, в гробовой тишине Матвей добавил: - Он нужен живым и здоровым! Не трогать его! Все понятно?!
Люди, молча, стали расходиться. А мои охранники благополучно продолжили движение, и я отметил, что мы приближаемся к черной пирамиде. И чем ближе мы были к этому странному сооружению, тем сильнее меня охватывал страх. По телу катился пот, и время от времени я вздрагивал от озноба. Это неспроста. От пирамиды веяло ужасом и если аборигены к этому привыкли, мне было не по себе. Я боялся. Меня страшила неизвестность, а еще, сам не понимаю почему, я был уверен, что в пирамиде живет зло. Причем не то зло, которое сотворил какой-нибудь человек, убив другого человека, или совершив преступление. И даже не монстр, вроде абаса. А нечто иное. Может быть, нечто, не имеющее имени и порождающее это самое зло.
"Бред! - попытался я себя успокоить. - Начитался дневников Волоховой и сам себя накручиваешь. А ну соберись, Ворон. Не смей паниковать. Ты крутой воин и бродяга. Что тебе до местных ублюдков и уродов? Пока еще ты жив и можешь бороться. А потому мобилизуйся и будь наготове".
