Бесцельно побродив по самой большой комнате, служившей одновременно кухней и гостиной, Мария поставила кипятиться чайник. Она не могла заставить себя подняться наверх к Антону. Он бы сразу все прочитал в ее глазах. Нет-нет, нельзя. Сначала нужно успокоиться, взять себя в руки…
— Мария! — раздался голос Антона. — Ты скоро?
— Да, — ответила она, старательно контролируя свой голос. — Только чаю попью, а то голова разболелась. Соскучился?
— Я хочу, чтобы ты сходила на разведку. Мы же договорились, кажется.
— Пять минут ничего не решают.
— Ну, если пять минут…
Некоторое время Антон выжидал, а потом опять подал голос:
— Что, допила чай, Мария?
— Иду, иду… — отозвалась она.
— А одеться сначала не хочешь?
Она окинула критическим взглядом свой халат и отправилась наверх. К ее облегчению, Антон на нее даже не взглянул. Положив рядом стопку журналов, он валялся на диване, разглядывая картинки. Лицо у него было сосредоточенным, словно он проделывал какую-то сложную умственную работу. Взглянув на него, Мария испытала легкий приступ неприязни и вышла переодеваться в соседнюю комнату. Да, волшебство закончилось. То, что она считала любовью, оказалось слишком хрупким, слишком эфемерным чувством.
Давным-давно, в другой жизни, когда Мария еще училась в школе, носила короткие платьица и гольфы и была послушной девочкой, она влюбилась. Это была такая ошеломляющая любовь, что для нее весь мир перевернулся. Предметом ее обожания стал старшеклассник из летнего лагеря.
Он был не просто красив, а божественен: высокий, с точеным профилем и соломенными волосами, контрастирующими с небесно-синими глазами и загорелым лицом. Звали его Дима. Мария даже фамилию этого Димы помнила — Новосельцев. Вокруг него вечно увивались толпы друзей и поклонниц. Каждому хотелось добиться расположения Димы Новосельцева, заслужить его поощрительное слово или взгляд. А он был щедр на похвалы, раздавая их налево и направо. Это привлекало к нему еще больше народу. «Димка, пойдем с нами… Привет, Димон, смотри, что у меня есть… Димочка, поздравляем тебя с днем рождения…»
Только Мария не могла заставить себя приблизиться к этому мальчику. Словно он и в самом деле был неким высшим существом, недоступным для простой смертной. Она просто обмирала при каждом его появлении и была на грани обморока, если его рассеянный взгляд случайно выделял ее из толпы. По ночам, естественно, бедняжка плакала, грызя кулак или подушку. А днем отказывалась от еды, дерзила воспитателям и ссорилась с подругами.
