— На ответ идти боишься?
— Не то, что боюсь. А так — скушно. От безвестности. Хоть бы знать. Потому и разъяснения взыскую. В тоске. Ты вот, Ждан Медведь, в господа веруешь?
— Хочу веровать.
— А ведь я знаю, Медведюшко, почему ты веровать хочешь.
— Ну, почему?
— Игрушкой ты в лапах у сатаны быть не хочешь. Потому тебе и хочется в господа верить. Хочется верить, что жизнь твоя, душа твоя кому-то нужны, кому-то дороги. И страшно тебе, если не нужны никому. Как пузыри на воде — лопнули и пропали.
— Может, и так. Это хорошо — если нужны.
— И еще тебе, Медведюшко, страшно вспомнить, что ты видел и слышал в жизни сей — стон человеческий и крик, и изнурение, и голод, и боль. И исполнилась той боли душа твоя, и возжаждала, и отрясла прах, и бежала в дебри. Да. Бежать-то бежала, а забыть-то не может. Вот потому тебе и смутно, и печально, и страшно.
— Славно ты, Ворон, говоришь. Прямо, как поп наш Иван. Да одно только ты пропустил.
— Чего это я пропустил?
— А то. Боль эту, и тоску человек одним только задавить может.
— Чем?
— Работой. Землю пахать. В ту землю зерно бросать, хлеб растить. Лес валить, избы строить. Жизнь устраивать, себе и другим украшать.
— А надолго ли?
— Навсегда.
— Шутить ты любишь, Медведюшко. Хотелось бы, конечно, навсегда. А на деле — покуда сюда царские доглядчики не придут. А они все ж когда-нибудь придут. Тогда вся краса эта дымом пойдет, а народушко еще дале побежит.
— Хочешь ты, значит, сказать, Ворон, что везде сатана правит. А где ж господь пребывает? И почему он врагу рода человеческого такое попущение дает?
— Не знаю.
— А есть такие, что знают.
— Скажи, Медведюшко, скажи, пожалуй меня, кто знает? Кто эту великую тайну ведает?
— Далеко отсюда жил в давние времена возле земли греческой, человек святой жизни — поп Богомил. Тот поп Богомил написал Тайную книгу. В ней все сказано. Сказано, что был в предвечные времена у господа еще один сын, старший. А Иисус — младший. А старший сын — имя ему было Сатанаил — по правую руку от отца сидел, тот же образ имел, ту же одежду носил, и в доме бога нашего правил. Но возгордился и восстал. И стал сеять в мире зло, и боль, и страдание, и ненависть. И он же, Сатанаил, соблазнил Еву и был ее первым мужем до Адама, и от него пошли по земле носители тьмы, злобы, стяжания и смерти. И все это разлилось неискоренимо. Тогда по воле отца Иисус сковал Сатанаила, отнял у него конец имени — ил — что одним ангелам прилично, и бросил Сатану в бездну. Но даже в бездне пребывая, царит Сатана в мире рассеянным злом. И ждет срока.
