В переднем дворе Бога уже встречали, словно заранее готовились к тому, что произошло. Шестеро солдат несли носилки. Одного из встречавших украшала шкура леопарда, другого — если только это был человек — голова шакала. Впереди шагал высокий человек в длинном белом льняном одеянии, много старше Высокого Дома. Бритый его череп блестел на солнце. Болтун сразу подскочил к нему и трещал не умолкая.
— Ужасно, ужасно, Верховный, — и так некстати. Я имею в виду то, что случилось, — ужасно! Как вы узнали? Как догадались?
Верховный жрец улыбнулся:
— Это можно было предположить.
— Помни, мне ничего не нужно в награду — совсем ничего!
Верховный милостиво улыбнулся:
— Пошли, мой дорогой Болтун. Ты недооцениваешь себя.
Болтун подскочил, словно солдат кольнул его копьем.
— О нет, нет! Верь мне, я больше ничем не могу помочь!
Бог лежал на носилках. Процессия направлялась к Высокому Дому. Верховный смотрел ей вслед.
— Он хочет слушать твои небылицы снова и снова.
Болтун остановил его у входа, поймав за край одежды.
— Он так часто их слышит, что мог бы запомнить наизусть, — а не то позвал бы кого-нибудь, пусть ему изобразят их на стене!
Старик бросил на него взгляд через плечо:
— Не об этом Он говорил вчера.
— Уверяю тебя, я в самом деле совершенно ему не нужен!
Старик повернулся к Болтуну, глянул сверху вниз и положил руку ему на плечо.
— Скажи мне, Болтун, утоли мое любопытство: почему ты отказываешься от жизни?
Но юноша не слушал его. Он вглядывался поверх его плеча в глубину Высокого Дома.
— Он ведь повторит, правда?
— Повторит — что?
— Свой бег! Ему же подставили палку. Он побежит снова, да?
Старик оглядел его с профессиональным интересом.
— Не думаю, — мягко сказал он. — По правде говоря, я уверен, что больше он не побежит.
Он повернулся и направился к Высокому Дому. Болтун остался стоять на ступеньках — его била дрожь, губы прыгали на побелевшем лице.
Большую часть вины за случившееся Прекрасный Цветок отнесла на долю принца. Как только они скрылись в относительном уединении Высокого Дома, она прогнала его пощечиной — чего он и ожидал, — отплатив за волнения, испытанные на помосте. Едва солнце село, он в слезах отправился спать.
От Болтуна избавиться было не так легко. Он перехватил ее в темном коридоре и стиснул ей запястья.
— Не хватай меня!
— Я пока не хватаю, — зашептал он. — У тебя все мысли об одном, можешь ты думать о чем-нибудь еще?
— После того, что ты сделал…
— Я сделал? Ты хочешь сказать, мы сделали!
