Иногда Никки проходила мимо нее по тропинке, но Нел ее даже не замечала, полностью погрузившись в работу. Никки это нравилось, ее восхищали целеустремленность этой женщины и то, как она отдавалась своему делу. Еще Никки нравилась привязанность Нел к реке. Было время, когда Никки и сама любила окунуться в воду теплым летним утром, но такие дни остались в прошлом. Но Нел! Она купалась на рассвете и в сумерках, зимой и летом. Правда, в последнее время, наверное с пару недель назад, почему-то перестала. Или раньше? Никки попыталась вспомнить, когда видела Нел в реке в последний раз, но не смогла, потому что сестра снова начала шептать ей на ухо, не давая сосредоточиться. Хоть бы она заткнулась!
Все считали Никки паршивой овцой в семье, но на самом деле ею была Дженни. В детстве все только и говорили, какая Дженни хорошая девочка, какая послушная, а когда ей стукнуло семнадцать, она – кто бы мог подумать! – пошла работать в полицию. Полицию! Боже милостивый, разве их отец не был шахтером? Их мать назвала решение Дженни предательством, предательством всей семьи, всей общины. Родители перестали с ней разговаривать, и от Никки ждали того же. Но она не смогла. Ведь та была ее младшей сестренкой.
Беда Дженни заключалась в болтливости, она не умела держать рот на замке. После ухода из полиции и перед отъездом из Бекфорда сестра рассказала Никки одну историю, от которой у той волосы встали дыбом, и с тех пор Никки каждый раз, когда Патрик Таунсенд оказывался у нее на пути, прикусывала язык, плевала ему вслед и бормотала заклинания, чтобы защитить себя.
До сих пор это помогало. Защита действовала. Но не в отношении Дженни. После того случая с семьей Патрика и возникшими неприятностями Дженни переехала в Эдинбург и вышла замуж за никчемного человека, и в последующие пятнадцать лет они только и делали, что пили, пока не допились до смерти. Но Никки продолжала с ней видеться и общаться. В последнее время даже чаще. Дженни снова стала болтливой. Беспокойной, шумной и назойливой.
После смерти Нел Эбботт она, казалось, разговорилась еще больше. Нел наверняка бы понравилась Дженни, у них нашлось бы много общего. Никки Нел тоже нравилась, ей нравилось с ней беседовать и то, что Нел слушала, когда Никки говорила. Она действительно слушала ее рассказы, но предостережениям не придавала значения. Как и Дженни, Нел не знала, когда лучше промолчать.
Иногда, например после сильных дождей, река прибывает. Она заглатывает землю и извлекает из нее разные предметы: кости ягненка, детский резиновый сапог, золотые часы, залепленные илом, очки на серебряной цепочке. Браслет со сломанной застежкой. Нож, блесну, грузило. Консервные банки и тележки из супермаркета. Всякий хлам. Полезные и бесполезные вещи. И это нормально, в порядке вещей, естественном для реки. Река может вернуться в прошлое, вытащить его на свет божий и выбросить на берег на всеобщее обозрение. Но людям так поступать нельзя. Женщинам нельзя. Если ты начинаешь задавать вопросы и развешивать объявления в магазинах и пабах, если начинаешь делать снимки, рыться в старых газетах и расспрашивать о ведьмах, женщинах и потерянных душах, то получишь не ответы, а неприятности.
