— Извини, Лиарус, но мне, правда, очень нужны эти деньги. Ты же меня понимаешь? Помнишь, как мы с тобой мечтали вырваться с нижних уровней? Зажить другой жизнью.
— Помню, Франка, — с трудом произнес Лиарус. – Жаль только я не понял, что душа твоя мертва. Ведь у мёртвых душ нет друзей. НЕТ НИЧЕГО!
Говорят, что иногда татуировка меняет своего владельца. Что-то в нем становится неразрывно связано с украсившим его тело рисунком. И если внимательно присмотреться к окружающим, то можно заметить много забавного. Сложно сказать, что измениться в человеке с вытатуированным Баггзом Банни или котом Сильвестром. И вряд ли станет носителем Силы мужчина с изображением магистра Йоды. Говорят…
Максим не чувствовал ничего, никаких изменений после того, как на его спине поселился стилизованный черный дракон обвивающий загадочный японский иероглиф. Время шло, Максим редко вспоминал о своем тату, увидеть которое он мог только в зеркале. Позже он узнал, что в буддизме черный дракон означает борьбу со злом в самом себе. «Я как поле битвы», — шутил иногда Максим. В западной культуре не все так запутано: У Зла есть лицо и это драконья морда.
Однажды, после очередного скандала с матерью, он хлопнул дверью и покинул родительский дом! Вопрос о совести остался открытым. Опустошение, царившее в последнее время в его душе, наконец, нашло выход. Отправившись в бесцельное путешествие по городу, Максим не заметил, как оказался перед церковью святых Петра и Павла. Не считая себя особенно верующим, он иногда заходил сюда, ощущая некое родство с этим местом. С чем это связано он не знал, да и не особо горевал по поводу своего неведения.
Служба только что завершилась. Немногие прихожане подходили к священнику, нестарому еще мужчине с окладистой бородой и, получив благословение, тихо расходились. Спустя несколько минут в церкви остались только вездесущие старушки с церковной литературой, свечами и другими предметами культа. Купив две свечи, Максим подошел к иконе Богородицы с младенцем Христом на руках. Мягкий взгляд внимательных глаз казалось, проникал все глубже и глубже, прожигая броню отчужденности, достигая самых дальних закоулков находящейся в смятении души.
─ Прости меня, — прошептал он. Максим забыл о молитве, забыл обо всем. Теперь во всем мире осталось лишь два существа – он и Она.
─ Прости меня, — ему казалось, шепот оборачивался криком. Он не сразу заметил, что плачет. Злые слезы бежали по щекам и, падая с хрустальным звоном, разбивались об пол.
