Тем временем Голос приняла раздумья наемника за нерешительность и, недовольно фыркнув, бросила:
— Нужно поторапливаться! Маджара наверняка знает, что мы здесь и скоро припожалует сюда. И тогда нам сильно не поздоровится.
— Конечно, конечно, – Иеремия бегло осматривал комнату со спящей хозяйкой, но на глаза так и не попалось маленькое зеркальце, о котором говорила свергнутая богиня. – Я просто собираюсь с силами.
Наконец, он глазами обнаружил искомую вещь на туалетном столике, стоящем в дальнем углу комнаты. Стараясь не выдать своего возбуждения, он встряхнул руки и, шагнув в одну сторону, неожиданно повернул в другую. Подхватив зеркало, двинулся к ложу Л’лалансукуми.
— Оставь это! – неожиданно завизжала девчонка не своим голосом. – Не трогай!
Несмотря на явную разницу в размерах, Голос бросилась на него с кулаками. За одно мгновение она превратилась из девочки-подростка в одержимую безумием фурию. Выставив когти, она яростно пыталась выхватить у Иеремии зеркало, при этом девчонка извергала потоки площадной брани, как какая-то торговка рыбой. Чего-то подобного наемник ожидал, поэтому убрал руку с находкой за спину. Пока ему хватало и одной руки, что бы с ней справиться, но напор постепенно нарастал.
— Эй, эй! Ты чего это так разошлась?! Успокойся! Я всего лишь выполняю условие сделки. Или ты забыла, кому обязана своей жизнью?!
Но Голос ничего не слышала, без устали бросаясь на него, как одержимая. Не оставалось ничего другого и Иеремия, пожав плечами, коротко ударил девчонку в солнечное сплетение. Тоненько вскрикнув, Голос осела на пол, хватая ртом воздух.
— Ты, это… посиди, успокойся. Я все сделаю сам.
Сжимая в руке находку, Иеремия шагнул к ложу, разглядывая богиню. Внезапно шальная мысль пришла ему в голову. Склонившись над ней, он сочно поцеловал ее в губы и, оторвавшись, сделал сразу две вещи – разбил зеркало и вытащил иглу. Первые мгновения ничего не происходило, затем — словно порыв ветра пронесся по комнате. Одна за одной гасли свечи, чтобы вспыхнуть вновь с еще большей силой. Над ложем богини разливалось сияние. Из раны на лбу вытекла единственная капля алой крови и, превратившись в драгоценный камень, скатилась на подушку. Богиня вздохнула и открыла глаза. Иеремии на миг показалось, что в них мелькнуло нечто, но сразу же исчезло.
Тем временем осколки зеркала начали левитировать, собираясь в некое подобие круга. Между ними начал клубиться туман. Но Иеремию сейчас больше привлекала пробудившаяся богиня. А с Л’лалансукуми происходила занятная трансформация – ее черты заострились, губы раздвинулись, обнажая изрядные клыки. Зрачки в ее небесно-голубых глазах стали кошачьими. Издав шипение, она неожиданно вскочила на ноги одним пластичным движением.
