Трудно так путешествовать, но что же делать, попробуйте соединиться с ихтиологической экспедицией на Мурман, и вы узнаете жизнь трески, но поработайте с поморами на их первобытной шняке в океане по улову этой самой трески, и вы узнаете жизнь всего края через жизнь трудового человека.
Лицо края.
Если бы жизнь пришлось повторять, я непременно бы сделался краеведом, но не таким, какие они есть - ученые специалисты, или энциклопедисты, а таким, чтобы видел лицо края. Многие думают, и этот предрассудок широко распространен, что если изучить край во всех отношениях, и эти знания сложить, то и получится полное представление о том или другом уголке земного шара. Но я думаю, что сложить эти разные знания и получить из них лицо края так же невозможно, как сварить в колбе из составных элементов живого человека. Сколько вы ни изучайте край и сколько вы ни складывайте полученные знания, и все-таки непременно останутся места, наполнить жизнью которые может только простак, сам обитатель этого края. Вот мне и кажется, что настоящий краевед должен исходить не от своего знания, например, какой-нибудь ихтиологии, а от жизни самого простака (я не люблю слово обыватель). Для этого, скажут мне, существует наука этнография, но и про этнографию я скажу то же самое; живую жизнь она пропускает, для того, чтобы схватить живую жизнь, нужно найти секрет временного слияния с жизнью самого простака; самое трудное в этом слиянии, что его нельзя задумать и осуществлять по программе, а как-то - чтобы оно выходило из всей натуры себя самого. В путешествиях, которые, очевидно, и есть мое призвание, я этого иногда достигал, и думаю, что если нарочно не засмысливаться, то множество людей могут черпать в трудовом опыте ценнейшие материалы. На это мне делали возражение, что для использования трудового опыта должна быть наличность художественного дарования, удел очень немногих. Я согласен, что в известном кругу общества, правда, художественный синтетический дар имеют очень немногие, но в простом трудовом народе, прикосновенном к стихии, он есть общее достояние, как воздух и вода. Есть такая прирожденная у человека способность соединять в своей душе разнородные явления и тем одушевлять и доводить до себя даже мертвые вещи. Если бы у меня сейчас была под рукой книга Федорченко "Народ на войне", сколько бы я мог привести ярких примеров о наличии в простом трудовом народе художественной стихии. Мне приходится дать пример из своих книг по северу, далеко не такие яркие как у Федорченко. Раскрываю книгу наугад и на каждой странице нахожу что-нибудь характерное.
