Мальчишка не ответил. Ясное дело, что ему было неприятно такое отношение старшего брата к его родителям. И он хотел бы возразить, сказать, что Диар… или Кел, ошибается. Что его любят дома, что мама каждый день перед сном молится Великим богам Семирии, чтобы они уберегли ее старшего ребенка от бед и указали путь домой. И юный принц не сомневался, что когда-нибудь обязательно расскажет об этом Диару… Когда-нибудь, но не сейчас.
Несмотря на довольно юный возраст, Олит уже многое понимал, а за полгода жизни во дворце повзрослел настолько, что сам себе удивлялся. Его детство закончилось, когда император официально признал его сыном и назначил наследником престола. С того самого момента тринадцатилетнему мальчику пришлось с головой окунуться в жуткую непонятную паутину дворцовых интриг.
– Ты правда собираешься учить меня магии? – спросил он, поднимая лицо к Келу. – У меня же нет дара.
– Есть, – усмехнулся тот. – Мой дар начал просыпаться в десять. Тогда мама хотела заставить меня пить барко, но отец настоял на обучении. Он был магом, но не таким сильным, как я. Именно он сказал, что наибольшую силу имеют те, кто находится в родстве с императорской семьей. А ты, Олит, сын императора.
Парнишка кивнул и, притянув одно колено к груди, обхватил его руками. Кел же, видя у него свою собственную привычку, почему-то улыбнулся. Наверное, только теперь он окончательно осознал, что Олит не просто кронпринц, а в первую очередь на самом деле его родной брат. Да и общего между ними было немало.
Но сейчас даже он не взялся бы предсказывать, что ждет их всех дальше. Да, дар он в младшем раскроет, обучит того азам, но… разве сможет после этого тот вернуться во дворец? Там ведь не примут мага, будь он хоть трижды кронпринцем. Вот только своего решения Кел менять не собирался.
На самом деле изначально похищение Олита в его планы не входило. Он решился на это спонтанно, попросту пошел на поводу у собственного странного желания познакомиться с младшим братом. И такое решение со всех сторон оказалось выгодным. Ведь теперь император точно пойдет на диалог, а значит, еще есть надежда, что грядущая война закончится каким-никаким, но все же миром.
