Изба гудела от мух, носившихся в теплом жилом воздухе, с лету садившихся на свежевыскобленный дощатый стол, ему на руки, на голову. Он невольно отмахивался, боясь, как бы они не угодили в горшок или кружку, из которой пил. А вообще-то, если не принимать во внимание мух, в избе было чистенько. Никакого мусора. Пол подметен. Даже тряпье на конике не валялось как попало, было сложено в стопку и покрыто сверху серым солдатским одеялом. По всему, здесь любили порядок. Вот только от мух не могли избавиться. Так ведь на то и деревня, чтобы мухам царствовать. В господских домах и то этой живности хватает.
Вдруг Ушаков, сидевший лицом к двери, почувствовал, что окна что-то заслонило. Он оглянулся и увидел прильнувшие к стеклам лица — мужские, женские, ребячьи… В деревнях обычно так облепляют окна на свадьбах, когда всем хочется на жениха да на невесту взглянуть. Однако в настоящий момент предметом всеобщего любопытства, несомненно, был он, Ушаков. «Чем же я их так заинтересовал? — подумал Ушаков. — Таких проезжих дворян, как я, сотни…»
Заметив, что барин обнаружил их присутствие, любопытные лица отпрянули от окон, но через некоторое время снова стали заглядывать в избу, правда, с большей осторожностью. Ушакову стало неловко, он решил не ждать возвращения хозяйки, положил на стол рубль серебром и вышел из дома.
Это и в самом деле походило на свадебное сборище. Народом было заполнено все пространство между домом и кузницей. Над площадью разносился шум веселых голосов. Недоставало только песен да плясок — того пьяного веселья, без которого обычно не обходятся свадьбы.
Едва Ушаков появился на улице, как шум сразу стих, собравшиеся склонились перед ним в низком поклоне. «Уж не за царя ли принимают?» — усмехнулся Ушаков.
Тарантас был уже исправлен. Несколько мужиков под руководством Федора ставили на место сундуки, кучер запрягал лошадей. А где же сам кузнец? Ах, вот он!.. Спешит-ковыляет со своей деревяшкой, на костыль опирается, рыжие длинные волосы ветром разбросаны. Неужели это он собрал столько народу? Когда же успел?..
Кузнец спешил к нему. Подошел, поклонился и, выпрямившись, гаркнул по-солдатски:
— Рад доложить, ваше высокопревосходительство, тарантас готов. — И с посветлевшими вдруг глазами добавил: — Здравия желаем, батюшка наш Федор Федорович!..
Ушаков пристально посмотрел на него:
— Что-то я не припоминаю…
— Да как же, ваше высокопревосходительство!.. — вскричал в смущении кузнец. — В южные моря ходили. Греческие острова брали.
