Ушаковы происходили не из знатного рода. Жили в Романовском уезде, что в Ярославской провинции. Поместье крохотное — крепостных за ними было всего-то двадцать душ.
Однажды дед Игнат прослышал, что далеко за Рязанщиной, там, где течет река Мокша, есть свободные земли. Дед решил попытать счастья и двинулся в трудную дорогу, взяв с собой сына Ивана. Так он оказался в Темникове.
Мокша деду понравилась. Он не стал возвращаться обратно, а позвал сюда и сына Федора, отца будущего адмирала. Федор имел чин коллежского регистратора и довольно быстро нашел себе службу в Темникове. Он оставался на службе до тех пор, пока не стал владельцем Алексеевки. Что же касается брата его Ивана, то тот после смерти Игната ушел в Санаксарскую обитель, где вместе с монашеским саном принял имя Федора и вскоре стал ее настоятелем.
Много в Мокше воды утекло с тех пор. Уже нет в живых ни деда, ни его сыновей. Никого не осталось. Только дом от них остался да деревенька Алексеевка, перешедшая в наследство ему, Федору Федоровичу Ушакову внуку, сыну и племяннику тех, кто пустил здесь корни ушаковского рода.
— В доме живет кто-нибудь? — спросил Ушаков старосту.
— Кроме дворовых, никого…
У барского дома Ушакова встречала большая толпа. Вся Алексеевка собралась — мужики, бабы, ребятишки. Чуть в сторонке, выделяясь от прочих одеждами, стояли два монаха. При появлении барина мужики, обнажив головы, опустились на колени. Монахи поднесли барину хлеб-соль.
— Игумен наш, — оказали они, — шлет тебе, батюшка, свое благословение и будет рад видеть в своей обители.
Ушаков поблагодарил их за хлеб-соль и пообещал быть в монастыре, как только позволит время. Потом обратился к своим крестьянам:
— Здравствуйте, дети мои!
— Здравия желаем, отец наш!..
— Что ж вы на колени-то?.. — сказал Ушаков. — Я не царь какой.
Мужики поднялись и, смелея, стали обступать его со всех сторон.
— Тише вы, — закричал на них староста, — барин устал, барину с дороги отдохнуть надобно. — И к Ушакову: — Проходите в дом, батюшка. С ними успеется.
Ушаков и в самом деле чувствовал себя усталым, ему было сейчас не до разговоров.
— Потом, дети мои, потом. Мы еще успеем обо всем поговорить, — сказал он и в сопровождении старосты последовал в дом.
