Несправедливо, обидно русским… Но что поделаешь? Надо было терпеть. В конце концов он, Ушаков, его офицеры, матросы и солдаты, обойденные царскими милостями, старались не ради орденов, они выполняли долг свой перед великой Россией.
В середине февраля на остров Корфу неожиданно прибыл английский морской офицер, доставивший Ушакову сразу четыре письма — от короля Обеих Сицилий Фердинанда, командующего английским флотом в Средиземном море адмирала Кейта, а также русских полномочных министров при королевском дворе: по внешнеполитическим делам графа Мусина-Пушкина-Брюса, военным — Италинского. Офицер довольно сносно говорил по-русски.
— Где сейчас лорд Нельсон? — поинтересовался Ушаков.
— Насколько мне известно, он собирается отбыть в Англию, — отвечал офицер. — Отныне с вами будет иметь дело адмирал Кейт.
В своем письме, написанном в учтивом тоне, новый командующий английским флотом крайне сожалел, что русская эскадра оставила берега Италии и отказалась от совместных действий по овладению Мальтой. Адмирал очень надеялся уже в скором времени увидеть его, Ушакова, в «общих действиях», просил не отказывать в помощи.
Король писал примерно в таком же духе: сожалел и просил… Только просил уже за свое королевство.
Вопросам совместных «союзнических действий» были посвящены и письма русских полномочных министров, но в них столько было тумана, что Ушаков так и не понял, чего добиваются от него эти господа. С одной стороны, они вроде бы желали участия эскадры во взятии Мальты, продолжения военных действий против французов, но, с другой стороны, давали понять, что этого можно и не делать…
— Что прикажете сообщить моему адмиралу? — спросил офицер после того, как Ушаков ознакомился с содержанием всех писем.
— Передайте адмиралу уверения в моем совершенном к нему почтении, — сказал Ушаков. — К сожалению, мои корабли все еще ремонтируются и не смогут выйти в море так скоро, как хотелось бы, тем не менее я очень надеюсь, в случае нашего возвращения к берегам королевства, иметь удовольствие содействовать с ним в военном деле.
Ушаков написал также королю Фердинанду и адмиралу Кейту лаконичные письма. Нет, он не отказывался помочь английскому флоту и королевству Обеих Сицилий. Однако он не стал уточнять характер и размер этой помощи, связывать себя какими-либо сроками выступления эскадры. А что он мог еще написать? Не мог же он объявить, что ему теперь наплевать на просьбы союзников, поскольку в кармане у него лежит высочайший рескрипт, повелевающий ему вернуться с эскадрой в Россию? Рескрипт сей оглашению не подлежал.
